Фразы возмущения полетели в меня со всех сторон:
— Ребята! Вы слышите, как он разговаривает с учительницей?
— Командует, и всё, подождите! помолвите! говорите!
В общем, бесновались все ченеземпры. Весь драмкружок во главе со своим главным скоморохом Масловым. Не возмущалась только одна Зинаида Ефимовна, Потому что её реакция на эту фразу была, видимо, ещё более сложная, чем у остальных. После моих слов её всю так затрясло, словно у нее под ногами был не пол, а вибростенд.
Вообще-то до этого разговора я к Зинаиде Ефимовне относился нормально. Она хоть совсем молодая учительница, но физику очень т_о_ч_н_о и здорово преподаёт. И спортом интересуется. И в Планетарий ходит. Я её там с сыном несколько раз видел. И вообще она — чедоземпр! Я её понял не сразу, конечно, сначала пригляделся, а потом понял и постепенно зачислил в чедоземпры. А потом я ещё долго к Зинаиде Ефимовне присматривался и даже решил, что, когда начнутся первые пассажирские полёты в космос, она полетит, пожалуй, одна из первых. Но сейчас я уж так не думаю. Да, с такой вибрацией нервной системы не то что в космос, а на порог монорельсовой дороги не допустят.
— Иванов, дай дневник! — сказал Зинаида Ефимовна, очевидно придя в себя. — Твой отец из командировки приехал?
Я молча изобразил на лице, что мой отец из командировки приехал.
— Хороший будет для него подарок… — сказала Зинаида Ефимовна, возвращая мне дневник с длиннющей записью красными чернилами.
Я взял дневник и, не сходя с места, внимательно прочитал запись, которую сделала Зинаида Ефимовна. В дневнике было написано вот что: "Подрался. Сорвал репетицию драмкружка. Вел себя дерзко и вызывающе!" И подпись: "З.Таирова".
Ну что же! Зинаида Ефимовна судила о моих поступках не по мотивам… Значит, всё точно, как у нее на уроке.
— Ну, что ты думаешь делать, Иванов? — спросила меня Зинаида Ефимовна. — Сейчас… и вообще?..
— Я сейчас хочу уснуть, — сказал я.
— Как уснуть? — ужаснулась Зинаида Ефимовна.
— Очень просто, — пояснил я. — Лягу на парту и усну… Ведь после драки и после такой записи в дневнике никто не смог бы уснуть, а я усну. — С этими словами я, не дожидаясь согласия Зинаиды Ефимовны, взобрался на парту, расслабился по своей системе псипов и… уснул.
Вокруг меня все зашумели, и каждый в духе своего «уклона». Они думали, вероятно, что шум помешает мне уснуть.
— Очевидное… невероятное, — сказал кто-то из девчонок.
— От очевидного к невероятному, — поправил я, не открывая глаз.
