"Ну, Иванов, — налетел я сам на себя, — ну и распустил ты этих лириков. Тебя, по словам Кутырева, имитируют, а ты сидишь и спокойно смотришь!"
Первый раз в жизни я увидел со стороны, глядя на Маслова Иваслова, как я стою у доски. И как я при этом смотрю на учителей. Кто-то из них на педсовете сказал, что каждый раз, когда я вылезаю из-за парты, ей или ему становится просто страшно. Теперь я понимаю, почему они боятся часто вызывать меня к доске. А я не могу на них иначе смотреть. И пусть хоть совсем не вызывают. И пусть не отнимают у меня время.
— Ну-с, голубчики, — сказал я, то есть не я, а Маслов от моего имени, молча бросил на учителей такой взгляд, что у них затряслись поджилки.
Маслов — Иваслов молча и в моей манере так среагировал на второй вопрос, что Глебова и все остальные, кто находился вместе со мной в классе, стали опять смеяться. Хотя по своим ролям они должны были делать что-то другое. В это время я положил правую руку на пульс левой и стал считать… Пульс у меня был самый что ни на есть сверхчеловеческий и сверхкосмонавтский. Глубокого наполнения. Ритмичный, как сигналы точного времени из обсерватории имени Штернберга. Пятьдесят два удара в минуту. В это же время мой мозг чётко анализировал всё, что увидели мои глаза, и всё, что услышали мои уши.
"Ну, во-первых, это не имитация, как тебе обещали, — говорил мне мой мозг, — а пародия, и довольно злая, и, во-вторых, какую это задачу мы с тобой задали учителям?.. Мы, конечно, можем задать такой вопрос, ответ на который знаем только я, да ты, да мы с тобой. Но не такой же глупый вопрос мы бы задали учителям… И это у них называется стык?.. За такой стык, — поддержали мой сверхинформационный мозг мои крепкие и сильные руки, — можно сделать и втык!"
Тем временем Маслов сказал:
— Подождите, ребята, я хочу повторить финал сцены, что-то у меня в конце не получается, что-то я себя не совсем хорошо чувствую.
"Сейчас, Маслов, ты себя совсем нехорошо будешь чувствовать!" — подумал я.
Потом я сжал кулаки, сказал про себя: "Действие равно противодействию" — и, преобразив умственную энергию в механическую, зашагал к Маслову. К этому презренному скомороху. К этому самому жалкому ченеземпру из ченеземпров… А ещё в кружке юных космонавтов тренируется…
ВОСПОМИНАНИЕ ПЯТОЕ. Пульс глубокого наполнения
Люди обычно судят друг о друге по поступкам, а не по мотивам этих поступков, и это очень плохо. И очень неправильно. Сами посудите: примерно через полминуты я подойду к Маслову и задам ему трёпку. Если рассудить этот поступок, не вникая в его мотивы, то это неправильный поступок. Просто какая-то хулиганская выходка. А раз выходка хулиганская, и если судить обо мне по этому поступку, я, значит, сами понимаете кто. Это, если обо мне судить по поступку. Если же начать разбираться не в поступке, а в его мотивах, то получается совсем другая картина. В классе сидит человек, первый на Земле псип, чедоземпр и сверкс. Он весь день тренировался на центрифуге и в термокамере, а вечером ещё занимался в школе. У человека ноют все мышцы, а от занятий болит голова. Вместо того чтобы отдыхать, он и сейчас продолжает трудиться: он решает сразу несколько очень серьёзных задач — как же ему всё-таки быть с денежными затруднениями и так далее и тому подобное. Да ещё накачивает мышцу левой руки и правой ноги. Да ещё решает космический кроссворд.
