Ю.И. Мухин приводил в своих книгах любопытную статистику соотношения потерь рядового и офицерского составов. В сравнении с советской и немецкой армиями, потери польского офицерского корпуса оказались в процентном отношении исключительно низкими (гибли солдаты – «быдло»). Вот она, либеральная сущность польского панства.
Красноречив также факт поездки по приглашению немцев официальной польской делегации из Лондона в оккупированный гитлеровцами Смоленск в 1942 г., в самый разгар войны «для расследования расстрела польских офицеров НКВД в 1940 г.». Это мероприятие, как потом стало документально известно, было инспирировано Геббельсом. Тем не менее, «катынское дело» до сих пор забойный антироссийский аргумент не только в Польше.
Сегодня советско-германский договор о ненападении, который упорно для затемнения сути называют Пактом Молотова-Риббентропа, либералы тщатся представить как попытку Сталина установить с Гитлером чуть ли не союзные отношения. Рассказывают сказки, что Сталин искал дружбы с фюрером на основе общности, де, существовавших в двух странах политических «режимов». Фактов нет, но иногда приводятся вырванные из контекста, обычные для межгосударственных отношений протокольные фразы о дружбе из речей Молотова и т.п.
Как часто нам говорили о совместном советско-германском параде в конце сентября 1939 г., которого в действительности как такового не было. И ничего не сообщалось о многих боевых столкновениях с немцами, в том числе танковых, имевших место в тот период.
Или о том, что самолет, на котором летел в Москву Риббентроп, был обстрелян советской ПВО и никто из командиров ПВО за это не был наказан. А вот когда силы ПВО проморгали 15 мая 1941 г. пролет военно-транспортного Юнкерса от Белостока до Москвы, начальник ГУ ПВО Штерн был снят с должности, арестован, а позже и расстрелян. Так что сказки о том, как Сталин боялся перед войной прогневить Гитлера, на совести их сочинителей.
С особым пристрастием либеральные «историки» относятся к имевшим место в Польше в 1939-40 гг. контактам НКВД с гестапо. Хотя известно, что контакты между полицейскими службами соседних стран - обычная практика и для стран, ставших соседями, естественно, нужная.
У нас оказалась масса беженцев, интернированных лиц. Среди последних были и тысячи сотрудников польских спецслужб, многие из которых в течение долгого времени проводили враждебную деятельность в отношении СССР, участвовали в карательных акциях на территории Западной Украины и Западной Белоруссии. Требовалось выяснение и уточнение многих данных в отношении перемещенных на нашу территорию людей. Были и запросы со стороны последних о местонахождении потерявшихся родственников.
