Но адреналиновый удар по вятичам все же состоялся. Студенческая газета "Советский инженер" писала: "Исполнение ГРУППОЙ ПРОДЛЕННОГО ДНЯ таких вещей, как «Перестройка» или «Демонстрация», вызвало у зрителей, особенно на галерке, полнейший восторг". Настоящим хитом фестиваля стала "Хочу чаю". Не меньший восторг вызвал «Комиссар», гимн партизан-махновцев:
Без одной ноги я пришел с войны,
Привязал коня, сел я у жены,
Но часа не прошло — Комиссар пришел,
Отвязал коня и жену увел…
— Когда мы ее сыграли, — рассказывает Баринов, — к Чижу подошел Свин:[55] "Слушай, а ведь эта песня-то — моя!". Чиж говорит: "Не знаю, мне ее Чернецкий показал, а ему — Кинчев. Может, и твоя" — "Ну, ладно, — говорит Свин, — просто, чтоб знал: моя это песня!". Но она народная, авторов нет…
Вместе с «ГПД» на фестиваль был командирован их старый приятель Полковник. На обратном пути, употребив коньяку, он предложил землякам "сварганить что-нибудь сообща". Тем более, что после перехода дзержинцев на полу-акустику их звучание и репертуар сблизились.
Полковник честно не умел играть на гитаре и не скрывал этого. Чтобы он смог выступать с бэндом, потребовались репетиции. Три раза в неделю, захватив чехол с гитарой, Леша после работы мотался на электричках в Дзержинск. В этот период, по наблюдениям друзей, он стал "неправдоподобно пунктуален и трезв".
Творческий союз был назван «Пол-ГПД» (Полковник плюс "ГПД"). "Мы сделали совершенно новую программу, — рассказывал Чиж. — Это где-то перекликалось с НОЛЕМ, но немножко в другом плане. На сцене просто устраивали праздник для себя и слушателей. Леша замечательный шоумен, этакий здоровенный мужик c бородой по пояс, георгиевский крест на груди. Я худенький, маленький, с аккордеоном, барабанщик в папахе с красной полосой, партизан… И если я пел"… и КГБ его забрил…", то люди врубались, о чем идет речь".
"Врубались", однако, не только люди, но и сам КГБ.
"Назовите мне одну (всего одну) фамилию рокера, который за свои песни был сослан (как следует из Чижевской песенки) на Колыму? Быть может, Чиж?".
Александр Борисович, 19 лет, мать двоих за ногу детей" (Из читательских писем в журнал «FUZZ», 1995 г.).
Внук Брежнева,[56] Андрей, с нескрываемым раздражением отзывался о своем тезке Макаревиче: "Он говорит, что пробирался на свои подпольные концерты через кусты. Но не говорит, что в этих кустах никто не сидел".
Рокеры часто бросаются в крайности: то они якобы дышали при Советах в полную грудь и отважно на всех плевали, то чуть ли не к каждому из них был приставлен "искусствовед в штатском" (агент КГБ). Правда, как всегда, лежит где-то посредине. Во всяком случае, Чиж о своих встречах с советской охранкой вспоминает неохотно: "Мне просто было страшно. Не то что «страшновато» — на самом деле страшно".
