Крын, едва опустился на землю, тут же заснул.
- Ну почему тот, кто храпит, всегда засыпает первым? - задал риторический вопрос Итернир.
Странное дело, но никто не ответил. Он постоял немного, выискивая место для себя и одновременно прислушиваясь к позывам организма, и необъяснимо вдруг понял, что ему захотелось прогуляться по лесу. Он неторопливо отошел в сторону от спящего Крына и отдыхающего принца.
Лес здесь был уже не той приветливой кудрявой дубравой, в которую они вошли вчера. Деревья здесь были другие, незнакомые. Вместо нежных листьев у них были иголки, и они мрачными, седыми ото мха великанами поднимались ввысь, отнимая тепло и свет солнца.
Сырой плотный воздух нес густые запахи. Ноздри Итернира затрепетали, под напором лесных ароматов. Ему никогда еще не приходилось испытывать таких ощущений, как сейчас, при виде этой дикой первозданной суровой природы.
Голова слегка гудела и туповато ныла из-за второй бессонной ночи. Мысли так и норовили потерять четкость очертаний.
Должно быть, думалось ему, трудно здесь выжить. Хотя, не мертв же этот лес. Живут же здесь как-то звери, птицы. И человек должен быть способен выжить. Надо только внимательно слушать этот лес, уметь услышать и учуять каждый шорох. Надо его понимать. Даже не головой понимать, не разумом, а чувствами, самым нутром. Не видеть ветку под ногами, готовую хрустнуть, а чуять ее...
Подвластный духу леса, он чуть согнулся, шаг приобрел упругость и бесшумную легкость. Ему казалось, что он чувствует все запахи, звуки, понимает их. Он уже каким-то другим, внутренним взором видел богатую жизнь леса. Здесь недавно прошло семейство кабана. Это дерево простоит совсем недолго, далеко вокруг разносится шум усердно работающих над этим древесных жуков. Вот белки ссорятся в просторном дупле этого исполина. А здесь стая волков загоняла оленя.
Хищным животным он мчался в лесной глуши. Ни один лист не шелохнулся, ни одна хрупкая ветвь не потревожена. Чуткие ноздри улавливали любой запах. Уши, прижатые и чуть сдвинутые назад, не пропускали мимо ни одного звука.
Едва успев понять, что проголодался, он напал на след зайца. Стрелой сорвался с места, настигая жертву. Ноги столь мягко и чутко ступали, даже несмотря на скорость бега, что заяц даже не услышал, что его преследуют. Лишь почувствовав на себе дыхание хищника, понял, что пропал, но было поздно.
Острыми зубами Итернир ухватил горло, рванул. Горячая кровь заструилась по губам, наполняя силой, опьяняя ощущением победы. Он рвал зубами еще трепещущую плоть жертвы, глотал сразу, не прожевывая. Вот это жизнь!
