В общем отношение властей к своему официальному рупору выразилось в словах того же Николая: «Булгарина и в лицо не знаю и никогда ему не доверял». Быть может, по той причине, что булгаринские доклады оказались во многом близки по духу запискам декабристов об улуч-шении дел в стране.
Не все и всё понимают одинаково. И Фаддей устраивает разгром роману Загоскина «Юрий Милославский», за что даже угодит в 1830 году на гауптвахту. Более того, император велит передать литератору, «что он этого Булгарину не забудет». Искал писатель в сотрудничестве с властями покоя, а обретал томление души…
Своей редакционно – издательской деятельностью Фад-дей Бенедиктович во многом способствовал профессиона-лизации русской литературы и журналистики. А его роман «Иван Выжигин» — первый роман нового типа в русской литературе. У книги был фантастический тираж — 7 тысяч экземпляров, и разошелся он мгновенно! Роман вызвал интерес в самых разных кругах хорошим знанием жизни, слогом — простым и выразительным и прекрасно проработанным сюжетом.
Булгарина можно назвать и одним из родоначальников фантастической литературы в России Еще в возрасте 30 лег он опубликовал произведения в жанрах утопии («Прав-доподобные небылицы, или Странствование по свету в двадцать девятом веке», 1824) и антиутопии («Невероятные небылицы, или Путешествие к средоточию земли», 1825). «Правдоподобные небылицы», ко всему прочему, стали еще и первым в русской литературе путешествием во времени. В фантастических произведениях Булгарина исследова-тели находят и научно-технические предвидения (подвод-ные фермы как источник продовольствия), примеры эколо-гических предупреждений и обсуждение научных гипотез (теория «полой» Земли).
И в своих рецензиях Булгарин не в последнюю очередь делает упор на читаемость книг и успех у публики. Он не стесняется говорить о тиражах и гонорарах, которые, с его точки зрения, есть " показатель успеха".
Но литературная коммерция идет вразрез с устремле-ниями «литературных аристократия» — пушкинского кру-га. Нет, они не чураются гонораров и тиражей, но пропагандируют свободу и независимость писателей от вкусов массовой публики.
Свои же братья – литераторы, далёкие от аристокртических вкусов "пушкинского толка", но ещё не созревшие до разночинной литературы, гурьбой упрекали Булгарина в коммерциализации, продажности, лавировании и заигры-вании с властями, поскольку подразумевалось, что чело-век, заслуживающий в России уважения, всегда находится в оппозиции к власти. Булгарин — инородец, иноверец, постоянно ощущающий нестабильность своего положе-ния, в том числе и писательского, в сотрудничестве с литераторами искал справедливости, а нашел одно бес-покойство.
