Снова он возвысил свой сильный голос:
— Вы были лжецами и лицемерами, как написано в Священном Писании; и я говорю вам это в лицо?
По церкви пробежал шум, как будто прошелестел ветер. Затем все стихло.
На последней, задней скамье, скрестив руки на груди, сидел Гордон Уэст. Он один из всех присутствующих ни разу не шевельнулся; с самого начала он не спускал взгляда с викария. Лицо Тео Булла сделалось багровым, как свекла; многие бросали на священника злобные взгляды. Преподобный Джеймс Кэдмен Хантер выдержал долгую паузу, прежде чем в церкви снова воцарилась тишина.
— Я говорю, что вы были лжецами и лицемерами, и вы это знаете, — продолжал он. — Позвольте мне быть с вами до конца откровенным. Я не утверждаю, что вы лгали и лицемерили намеренно или что вы в глубине души действительно являетесь лжецами и лицемерами. Но вы молчали, когда должны были кричать! Вы боялись, что раскроются ваши мелкие, возможно, совершенно незначительные тайны… С самого июля, о чем до вчерашнего дня я и понятия не имел, жителей нашей деревни забрасывают анонимными письмами. Как представитель церкви, я могу быть лишь вашим духовным наставником. Почему вы сразу не пришли ко мне? Почему ни один из вас не признался в том, что стал мишенью злобной клеветы? Даже если я вам не нравлюсь, а, насколько мне известно, причина неприязни кроется в страхе…
Впервые преподобный Джеймс замялся.
Слезы струились по лицу Марион Тайлер. В тени, за колонной, стояла Стелла Лейси; пепельные волосы едва выглядывали из-под крошечной модной шляпки. Стелла Лейси рассеянно и как-то криво улыбалась — наверное, в тот миг она была похожа на Лилит.
— Но если и так, — звучно продолжал викарий, — я не причинил вам вреда. Жаль, что вы не доверились мне. К сегодняшнему дню клевета была бы разоблачена; аноним был бы схвачен и больше не вонзал бы свои ядовитые клыки в наши тела и души. Я не причиню боли тем, кто потерял близких…
В глаза ему бросилось бледное лицо Энни Мартин, на котором застыло такое странное выражение, что преподобному Джеймсу следовало бы удостоить ее более пристальным взглядом. Жаль, что он этого не сделал.
— …лишний раз напомнив им о том, что в наши ряды проникла смерть — какая бы причина ее ни вызвала. Но аноним должен быть и будет найден. Вы, разумеется, не хотите, чтобы так продолжалось и дальше. Вы не хотите, чтобы вас унижали и травили. Уверяю вас, я могу найти автора писем — при одном условии. Если мое условие не выполнят, значит, всему конец. Я не прошу вас о помощи; оказать ее — ваша обязанность, ваш долг.
