Особенно понравилось Уилсону, как она отшвырнула руку этого идиота матроса Барроуза, исчезая в ведущем к каюте капитана коридоре, и отряхнула бархатный рукав, словно Барроуз замарал его своим прикосновением. С тех пор боцман присматривался к девушке всякий раз, как она выходила на свежий воздух, прохаживаясь взад-вперед по верхней палубе с решительным выражением на нежном личике, явно не замечая никого вокруг.
Хотя ее красно-коричневое бархатное платье было покрыто пятнами и измято, он видел, что сшито оно прекрасно, и догадывался, что какой-то период своей жизни она прожила в богатстве, потом попала в беду – может быть, после смерти родителей – и была вынуждена закабалить себя. Просто жалость и стыд охватывают, как об этом подумаешь, частенько говаривал он себе, но что тут поделаешь?
– Мистер Уилсон?
Он очнулся от своих мыслей, сокрушенно признав, что забыл обо всем, любуясь раскосыми синими глазами, в глубине которых сверкали золотые искорки, вздернутым носиком и полураскрытыми мягкими алыми губами.
– А? Вы что-то сказали, мисс?
– Я спрашиваю, капитан желает видеть меня прямо сейчас? – повторила Мереуин со снисходительной улыбкой, пытаясь скрыть нетерпение. Она уже дважды задала этот вопрос, а он только глядел на нее, как баран на колоду мясника. Что это с ним такое?
Боцман густо покраснел под ее пытливым взглядом.
– А… о… да, конечно, мисс Макэйлис. Он вас ждет.
Она вежливо поблагодарила и отвернулась, тут же позабыв о нем, поскольку ее начали терзать иные заботы. Чего теперь хочет от нее Кинкейд? С пересохшим ртом она тихо стукнула в дверь каюты и получила краткое разрешение войти.
Капитан Кинкейд сидел за уставленным аппетитными блюдами столом, перед ним вновь стоял роскошный обед, но на сей раз Мереуин удалось побороть усилившееся при виде еды чувство голода. Она все еще злилась, что не сумела совладать с собой при первом свидании с капитаном, и теперь со сдержанной победной улыбкой отклонила предложение пообедать с ним.
– Вы улыбаетесь, мисс Макэйлис, – заметил Кинкейд, внимательно изучая ее. – Почему?
– Вам не понять, – холодно ответила Мереуин. Он продолжал любезным тоном:
– Я смотрю, вам удалось после всего происшедшего за последнее время сохранить хорошее расположение духа. Остается надеяться, что вы так же перенесете и дальнейшее плавание.
Сердце Мереуин екнуло при этих словах.
– И долго еще оно будет длиться? – тревожно спросила она.
– Пять недель. – Капитан рассмеялся, увидев, как она потрясена, и принялся ловко снимать кожуру с мясистого лайма.
