– Не могу, – заявил он. – Нету тут никого.
Мереуин начинала сердиться. Было зябко, она дрожала и страшно устала, и ей вовсе не хотелось разговаривать, с подозрительным старикашкой через запертые ворота.
– Прошу вас впустить меня, – повторила Мереуин уже без прежней любезности. – Я обожду его в конторе.
Старик с извиняющимся видом покачал лысой головой:
– Не могу, мисс. Не могу я впускать незнакомых людей.
– Я вам сказала, что я сестра Александра! – Он внимательно оглядел ее.
– Конечно, может, какое-то сходство и есть, насколько могу судить сослепу, да не решусь положиться на ваше слово, мисс.
– Что? Как вы смеете, старый нахал! – взорвалась Мереуин, выходя из себя. – Я устала и хочу войти!
При этих словах старый привратник отошел на безопасное расстояние, словно боялся, что она вот-вот кинется на него.
– Не могу, мисс, – упрямо повторил он. – Правилами не дозволено.
Мереуин заставила себя сохранять спокойствие, хотя больше всего ей хотелось встряхнуть пустоголового старикашку как следует и трясти до тех пор, покуда у того оставшиеся зубы не вылетят.
– Очень хорошо, – величественно проговорила она, – тогда будьте добры сказать, когда ожидают маркиза? Я вернусь позже.
– Не ожидают его, мисс, – нехотя сообщил привратник, уверенный, что это вызовет еще один взрыв ярости. – Он уехал.
Однако гнев Мереуин угас столь же быстро, как и вспыхнул, она испуганно и тревожно уставилась на него, схватившись за железные прутья.
– Уехал? А… мне в Инверлохи сказали, будто он отправился в Глазго!
– Ага, он и был тут вчера, Да к ночи уехал и не вернется.
– Поехал обратно домой? – Голос Мереуин вдруг совсем стих, и раздражение старика сменилось сочувствием. Девушка одиноко стояла за воротами, уронив руки, опустив минуту назад горделиво вскинутую голову, и он подслеповатыми глазами разглядел, что она очень хорошенькая и очень молоденькая.
– Слыхал я, будто в Лондон направился, – сказал привратник, переживая, что вынужден ее огорчить. Мереуин молчала так долго, что он встревожился. – Мисс?..
Она не ответила, даже не слышала его слов. Глядела под ноги на мокрую мостовую, печально гадая, что ей теперь делать. Как возвратиться домой, если стыдно взглянуть в глаза Александру, стыдно за бегство, за страшное беспокойство, которое она ему причинила. Придуманный план, как всегда, не удался и ничего не дал, кроме волнений для совершенно не заслуживающих этого братьев, – вот все, в чем она преуспела. Ей следовало бы знать, что лорд Монтегю постарается ускользнуть! Ах, ну почему, почему она вечно поддается первому побуждению и торопится сделать дело, не подумав как следует?
