Боже, какая медлительность! Почему он опять тянет время?! Он же может это сделать! Это просто сумасшествие. Природная аномалия и катаклизм. Это немыслимое смешение рая и ада! Он же видит и чувствует, как я невыносимо страдаю!
— Возьми меня, Мартин, — лихорадочно взмолилась она.
— Возьми меня! Делай со мной все, что хочешь. Войди в меня. Я хочу тебя. Я умоляю! Сжалься! Ты же можешь.
Но он был совершенно непробиваем. Упрямый и тупой осел, не желавший свернуть с избранного пути. Абсолютное нежелание пойти навстречу жертве его чрезмерно затянувшегося эксперимента.
Пальцы Мартина приподняли ягодицы Дженнифер, и его язык устремился на новый штурм, перемещаясь все быстрее и яростнее по самым-самым чувствительным местам. Это было невыносимо. Дженнифер то летела куда-то в бездонную пропасть, то взмывала в ослепительную прозрачность неба, то вспыхивала алыми языками пламени. Она задыхалась, хрипела и стонала, слезы текли по щекам. Невыносимый жар охватывал все ее тело, как в аду, как на дьявольской сковородке, как на вертеле над костром или в котле с бурлящим кипятком. Мартин отнял у нее все, забрал себе ее ум, душу и тело. Глаза Дженнифер застилала пелена. Она пыталась что-то сказать, но язык не повиновался. В ушах неумолчно звенели колокола: «Я хочу, я хочу, я хочу…»
Наверное, поэтому секс считался панацеей от всех бед и невзгод. Он отключал и подавлял все другие чувства, подчиняя их себе.
У нее появилось ощущение, которое, наверное, испытывал бы человек, удерживающийся над пропастью лишь на кончиках пальцев. Над Дженнифер склонился ее мучитель и ее избавитель, вольный казнить ее и миловать. И впереди ее ждал свободный полет — то ли ввысь, в блаженные небеса, то ли вниз, в бездну, на острые камни.
Боже, сделай так, чтобы он сотворил это со мной!
Язык Мартина продолжал свою зверскую пытку, доводя Дженнифер до безумства, до полного забытья и отключения. Все новые и новые горячие волны наслаждения накатывали на нее, все выше и выше взметая ее душу и тело, чувства переполняли ее, как раскаленная лава, рвущаяся к кратеру вулкана. Еще немного, и бурлящая огненная масса прорвет последнюю преграду, и наконец придет долгожданный оргазм.
И именно в этот момент, у самой последней черты, Мартин внезапно остановился.
Он смотрел Дженнифер в лицо, искаженное испытанным наслаждением и болью незавершенности. Боже, как он хотел сейчас овладеть ею! Как было трудно сдерживать себя, когда больше всего на свете хотелось погрузиться в нее, раствориться в ней и остаться там навсегда.
