Тима открыл маленькую дверцу в стене и стал снимать свой рюкзак. За ним последовали и остальные.
– Ну так, – сказал Тима, с удовольствием расправляя плечи. – Он мне надоел, этот рюкзак… Катя, давай твой.
Катя молча подала. Она остановилась посреди аппаратной, боязливо озираясь. Ван тоже осматривался. Он был здесь впервые. Виктор, заложив руки в карманы, разглядывал пульт управления.
– Та-ак, – неопределённо произнёс он. – Та-ак… Скажи, Тима, как ты разбираешься во всей этой чехарде?
– Почему – чехарде? – удивился Тима. – Здесь всё очень просто, а научиться нажимать кнопки и поворачивать рычаги дело нехитрое.
– А ты наверняка ничего не напутаешь? – вдруг решительно повернулся Виктор.
– Что, струсил? – хитро прищурился Тима.
– Не то чтобы струсил, но согласись, не очень-то приятно остаться на всю жизнь микролилипутом.
– Разве это возможно? – заволновалась Катя. – Ты же, Тима, говорил, что способ совершенно безопасный.
– Я и сейчас это повторю, – возразил Тима. – Ведь не я, а он сомневается. – Тима кивнул в сторону Виктора.
Тот снова повернулся ко всем спиной, делая вид, что рассматривает механизмы.
– Ой, ребята, – вдруг жалобно сказала Катя, – мне стало так страшно, так страшно!..
– Ах, вот как! – возмутился Тима. – То уговаривала, уговаривала, чуть не плакала, так хотела «необыкновенного»! Вы оба, – Тима жестом руки объединил Катю и Виктора, – кричали об этом целый час, а теперь на попятную? Ну ты – девчонка. Ладно, девчонки всегда смелы на словах, а чуть до дела – так в кусты! А он? Этот важный Виктор, самоуверенный хвастун!..
– Ну-ну, потише! Думай, что говоришь…
– И думать нечего! Тоже ещё мужчиной называется! Ладно, я вас не уговариваю. Я лично не боюсь – я уверен, что всё будет в порядке, и не потому отказывался. Но раз уж вы побледнели при виде простых кнопок – куда уж вам дальше идти! Давайте-ка я покажу вам, как тут всё делается, и айда домой!
Виктор молчал. В душе у него происходила жестокая борьба. Справедливость Тиминых слов глубоко задела его самолюбие. Как, этот мальчишка, моложе его на год, упрекает его, Виктора, в трусости? Тогда как трусость здесь совсем ни при чём. Надо это понимать! Просто нельзя же из-за глупого хвастовства рисковать чуть ли не жизнью!
Катя совершенно растерялась. Жажда необыкновенного вдруг сразу потускнела. «Оказывается, это совсем не так просто, как в книжках написано, – подумала она. – Папа мне всегда об этом твердил, а я не слушала…»
Только Ван оставался спокойным.
