Потом я позвонил Джону Бартону. Он был хозяином полиграфической компании на севере.
— Джон, это Билейн…
— Рад слышать вас, Ник. Как продвигается дело?
— Не особенно, Джон. Мне нужна дополнительная информация об этом Красном Воробье.
— Мы хотим сделать Красного Воробья эмблемой нашей компании. Сделать его популярным. Но прошел слух, что где-то есть еще другой Красный Воробей. Нам надо выяснить, так ли это.
— И это все, на чем вы основываетесь?
— Да… ну, может, еще… какое-то предчувствие…
— Вы когда-нибудь видели этого Красного Воробья?
— Я слышал, что он был замечен.
— Вы слышали? Где вы слышали?
— Источники секретные. Я не могу их раскрывать.
— Допустим, я найду птицу. Что мне с ней делать? Посадить в клетку?
— Нет, просто представьте мне убедительные доказательства. Чтобы удовлетворить мое любопытство.
— А если я не смогу найти птицу?
— Если она есть, вы ее найдете. Я верю в вас.
— Слушайте, это самое мутное дело, с каким мне приходилось сталкиваться.
— Я всегда внушал людям, что вы великий детектив. Вы это докажете. Вы найдете Красного Воробья.
— Хорошо, Джон. Я займусь этим. Но я уже не юноша. Я просыпаюсь усталым. Хватка у меня уже не та.
— Вы в расцвете сил. Вы справитесь.
— Хорошо, Джон, попробую…
— Прекрасно!
Я положил трубку. Так, понятно. Но с чего я начну?
Я решил, что с ближайшего бара.
Было часа 3 дня. Я нашел свободный табурет и сел. Подошел бармен. Какой-то неприкаянный. У него не было век. А на ногтях нарисованы маленькие зеленые крестики. Псих какой-то. Никуда от них не денешься. Мир по большей части безумен. А там, где не безумен, — зол. А где не зол и не безумен, — просто глуп. Никаких шансов. Никакого выбора. Крепись и жди конца. Тяжелая работа. Тяжелее не придумаешь. Я заставил себя поглядеть на бармена.
— Шотландского с водой, — сказал я. Он ни с места.
— Шотландского с водой, — повторил я.
— А, — сказал он. И засеменил прочь.
Я увидел, как она вошла, краем глаза. Почему говорят «краем глаза»? У глаза нет краев. Словом, я увидел, что она вошла. Старая подруга. Села справа от меня.
