— Билейн, — послышался из-за нее голос Селина, — ты выпусти нас, и будем считать, что квиты. Я не буду требовать в долг. Я не пойду к легавым. Брюстер тебя не обидит. И Синди я займусь.
— Нет, дорогой, — сказал я, Синди я сам займусь! Я возьму ее за жопу!
Я покинул их. Запер дверь кабинета, прошел по коридору и поехал вниз на лифте. Настроение у меня улучшилось. Кабина остановилась на первом этаже, и я вышел на улицу. Первому же нищему я дал доллар. Второму нищему я сказал, что уже дал доллар другому. Третьему нищему — то же самое, и так далее. В этот день не было даже смога. Я двигался целеустремленно. Я уже знал, чем позавтракаю: креветками и жареным картофелем. Ноги мои шагали по тротуару красиво.
После завтрака я остановил машину за четверть квартала от дома Синди. На дорожке стоял ее красный «мерседес». Вероятно, она ждала возвращения Селина и Брюстера. Ай-я-яй. Я включил радио — послушать новости.
— Дурак, — раздалось из приемника, — ты нисколько не продвинулся!
— Кто, я? — спросил я.
— Ты же один тут сидишь, а? Я огляделся.
— Да, — сказал я, — я тут один.
— Тогда давай пошевеливайся!
Это говорила со мной из приемника Леди Смерть.
— Слушай, крошка, я как раз занимаюсь твоим делом. Веду наружное наблюдение.
— За кем ты наблюдаешь?
— За знакомой Селина. Тут все завязано.
— И туфли у тебя тоже. Где Селин?
— В сортире с двухсоткилограммовым евнухом.
— Что он там делает?
— Остывает.
— Он мне нужен в целости и сохранности. Он мой.
— Я ничего ему не сделаю, крошка, честное индейское!
— Иногда, Билейн, мне кажется, что ты умственно неполноценный.
— КОНЕЦ СВЯЗИ! — заорал я и выключил приемник. Потом я сидел, смотрел на красный «мерседес» и думал о Синди. При мне была запасная мини-видеокамера. Я уже ощущал нетерпение, хотелось действовать. Возникла мысль: пробраться в дом и что-нибудь обнаружить. Может, удастся подслушать ее разговор по телефону. Может, наткнусь на какую-нибудь разгадку. Конечно, это опасно. При свете дня. Но опасность — моя стихия. От нее у меня уже горели уши и сморщивался анус. Живем только раз, так ведь? Ну, кроме Лазаря. Бедный растяпа, ему пришлось умирать дважды. Но я — Ник Билейн. На эту карусель тебя пускают только раз. Жизнь удается смелым.
С видеокамерой в руке я бесшумно вылез из машины. А для отвода глаз взял портфель. Я надвинул котелок на левую бровь и направился к дому. Мои внутренние сенсоры были задействованы полностью. В доме что-то происходило. Я остро это ощущал. Я даже прикусил язык от волнения. Выплюнул кровь и приблизился к двери. И на этот раз никаких затруднении. 47 секунд — и я внутри.
