До изгороди, до спасительной тени, оставалось уже футов пять, не больше, как вдруг что-то с силой меня ударило. Я кубарем пролетел сквозь кусты на ту сторону и приземлился на корточки. И вот тут я снова заорал, насмерть перепуганный тем, что вошло в мое плечо. В суставе взорвалась маленькая атомная бомба. Потом плечо враз онемело, и я «поплыл». Помню, когда начал падать, все пытался выставить вперед руку, совершенно забыв о наручниках. Я шлепнулся в дерн и ощутил под щекой колючую осеннюю траву.
— Есть! Он упал! — послышался невозмутимый женский голос. Бенн, кажется…
Кто-то дернул меня за ногу. Тера. Она меня ощупывала. Добралась до руки. Ох-охх!..
— Кровь идет не сильно, — преспокойненько констатировала она. — Тебя подстрелили в плечо. Ноги целы. Беги или пропадешь!
Что человеку надо?! Подбодрить вовремя, поддержать, и он горы свернет. Ну, горы не горы, а мозги на место встают. Появилось предчувствие, что если еще поваляться, то минуту спустя будет гораздо хуже. В общем, засунул я свой страх куда подальше и за Терой вприпрыжку, вприпрыжку. Откуда что берется…
Среди высоких деревьев, в неверном лунном свете началась игра в прятки с агентами. Тера двигалась бесшумно и мягко, словно призрак. Она немедленно слилась с кустарником и через каждые несколько шагов появлялась то справа, то слева, стараясь держаться в самой густой тени. Только изредка оглядывалась, чтобы удостовериться, там ли я еще. Волчица и не подумала ради меня замедлить бег. Отчего-то я был уверен, что невеста Харли Макфинна больше не остановится, если я упаду. И я держался. Немного сбивалось дыхание, немножко врезались наручники, но рана почти не мешала. Будто и не было выстрела — лишь теплая струйка сочилась по груди и животу. Полезная штука эти эндорфины!
Преследователи нырнули следом за нами в лабиринт кустов. Перед агентами стояла поистине непосильная задача — в одно и то же время согласовывать свои действия и сохранять при этом тишину. Моя проводница с невероятной ловкостью избегала столкновения. Чуяла она их, что ли?
Не знаю, сколько продолжалась эта гонка. Наверняка не дольше вечности. Я где-то читал, что первоначальный шок от огнестрельного ранения наступает не сразу, а чуть погодя. Должно быть, пошла реакция на шок — сердце колотилось часто-часто, я начал выдыхаться. Тера летела вперед — неутомимая и стремительная. Я же совсем раскис. Еще немного, и… но тут кусты кончились, и мы уперлись носами в ограду. Кованая железная решетка, восемь футов в высоту, надежно огораживала маленький парк. Тяжело отдуваясь, я ткнулся лбом в холодные прутья. Бока ходили ходуном.
