Паркер взревел и хлестко стегнул ребром ладони Плосконосого по запястью. Отработанное движение. Похоже, вожак не чурается боевых искусств… Я отчетливо слышал, как хрустнула кость, однако парень ни гугу. Он лишь проворно поджал лапу и уставился исподлобья на вожака. Молчком.
— Не забывайте, зачем мы здесь! — рыкнул главарь. — Он мой!
— Приветствую, мистер Паркер! — радостно завопил я.
Внезапно я представил себя со стороны, представил эту комичную картинку, которую никакая кровь не испортит, и губы сами растянулись в широченной улыбке. Впрочем, улыбка моя почему-то окончательно перепугала «Уличных волков». Дамочка зарычала, и я сразу же ощутил в воздухе тяжкую волну той дикой силы, что окружала толпу гаражных ликантропов.
Я с раздражением глянул на суку и второй раз за ночь применил нехитрый трюк противопоставления сил, — ее голова дернулась, будто она схлопотала увесистую плюху. Тяжкая завеса дрогнула и разлетелась. Не отрывая от меня напряженного взора, женщина потянулась к ножу на поясе.
— Хватит ерундить! Я же с вами по-хорошему… Приветствую, мистер Паркер! Можете не говорить. Я знаю, зачем вы здесь. Услыхали гвалт и прискакали по мою душу? Сожалею, но придется вас разочаровать — я не позволю себя убить.
Плосконосый насупился и рявкнул:
— Как ты уз…
Паркер влепил ему затрещину, и громила увял.
— Мистер Дрезден! — Вожак смерил меня взглядом. — Что заставляет вас так думать?
Я улыбнулся. Детям и слабоумным всегда нужно улыбаться.
— Вы дважды перешли черту. Может, поэтому я намерен отправить вас к чертовой бабушке. Грузовик — так, цветочки, разминка. Даже жаль, что вот-вот по вашу душу полиция нагрянет. Честное слово, жаль…
И вдруг я «поплыл», В глазах потемнело, огни фонарей превратились в смутные пятна, капли дождя льдом обожгли кожу. Через мгновение приступ миновал. Я сморгнул кровавые слезы и подправил улыбочку. Не стоит показывать детишкам свою слабость.
Паркер ухмыльнулся. М-да, ему бы к дантисту…
— Твоя задница им тоже нужна, Дрезден. Я тебе не верю.
— Появится полиция — я испарюсь, как по волшебству, собственно, именно по волшебству. А вот вы, ребятки…
Неожиданно я забыл, что хотел сказать. В голове надрывался сигнал тревоги. Что-то я упустил из виду…
— Ты даже не представляешь, как сладко пахнет твоя кровь, чародей, — тихо произнес Паркер.
Дамочка мяукнула и прижалась к Плосконосому. Она смотрела на меня в упор.
— Черт с тобой! Нюхай! Грешно отказывать в последнем желании! — Я чувствовал, как коготки неуверенности вовсю скребутся, казалось, в непрошибаемую стенку чародейского нахальства, как ливень с каждой секундой становится всё холоднее и холоднее, а свет фонарей расплывается бесформенными кляксами. Вытянутая вперед рука совсем затекла, и кисть начала заметно подрагивать. В избитом теле разлились полноводные ручейки ее величества боли…
