Этот вопль немыслимой силы прошел сквозь стены, потолки и полы и достиг кабинета, в котором допрашивали музыканта. Его лицо исказилось — он сразу все понял. И изящная уверенность человека, находящегося под защитой презумпции невиновности, улетучилась, как по волшебству. Он признался в убийстве не только этого ребенка, но и девочки, найденной годом раньше.
Этот крик стал для него самым страшным наказанием, гораздо более жестоким, чем пожизненное заключение, к которому его приговорили на суде. Он звучал в его голове каждую ночь в течение года, по истечении которого музыкант повесился в камере на полотенце.
А для Сары этот крик стал откровением. Отчаяние матери пробудило в ней новые силы. С того дня она стала работать только ради этой женщины. Чтобы придать смысл ее отчаянию и предотвратить повторение подобных сцен.
В своей бесконечной работе она преследовала лишь одну цель: потенциальные преступники должны осознавать неотвратимость наказания. Если хотя бы один из них в самый последний момент испугается и не осуществит своего преступного намерения — значит, она победила.
Сара дралась за живых, и в этом заключалась ее сила.
Томас Кемп, казалось, ждал, чтобы кто-то, наконец, занялся им. Два часа назад его попросили подождать на диване в гостиной, и ему становилось не по себе. После того, как он позвонил в полицию, ему вначале пришлось иметь дело с представителем патрульной службы, симпатичным, но туповатым, который чуть было не грохнулся в обморок при виде тела Наталии.
Потом приехал комиссар с маленькой куньей головкой, не скрывавший своей подозрительности. Кемпу пришлось рассказать о себе и обосновать свое пребывание в квартире.
После этого лаборантка из экспертизы сняла отпечатки его пальцев и попросила заехать назавтра в Департамент уголовных дел. На месте нельзя сделать анализ ДНК, но в лаборатории на это уйдет буквально пара минут, заверила она, у него просто возьмут мазок слюны ватной палочкой. Процедура быстрая и безболезненная, а результаты будут готовы через сорок восемь часов — после этого, если его генетические отпечатки не совпадут со снятыми с тела жертвы, с него окончательно снимут все подозрения. Несмотря на неприятные ощущения от того, что с ним обращались как с потенциальным подозреваемым, Кемп согласился прийти на следующий день в лабораторию.
При виде ясноглазой инспекторши, вошедшей в комнату, Кемп подумал, что, может быть, перед разговором с полицией ему следовало бы вызвать своего адвоката.
