Оказалось, что Марта не замечала. Умная Эльза прошлась перед ней и продемонстрировала свои, во всяком случае, прелести:
– Понятно?
– Понятно… Только то, что Вы называете «прелестями», я привыкла называть «органами».
– Дело не в названии, – сказала Умная Эльза.
На том и согласились. Помолчали…
– Все мы рождены для любви, – сказала вдруг Марта непреклонно.
– Стыдно так говорить! – укорила ее Умная Эльза. – Особенно теперь, когда Вы довольно много знаете о мужиках. Кстати, Ваш-то к первой или второй категории мужиков относится?
– Это какой же – «мой»? У меня своего нету.
– А который на брегах Невы сидел.
– Я не уверена, что это мужик… – вздохнула Марта. – Я слышала, что он, может быть, кот. Или барашек. Кот любви, стало быть… Нет, барашек любви! – Она усмехается и смотрит в сторону автора настоящего художественного произведения, явно ища поддержки. Но автору нечем ее поддержать: он подобными дурацкими категориями не пользуется!
– Вы откуда такая?
Этот вопрос задала, конечно, Умная Эльза – автору-то уж как-нибудь известно, откуда Марта такая!
– Из сумасшедшего дома, – не солгала Марта.
Умная Эльза облегченно вздохнула:
– Господи, да что ж Вы раньше-то не сказали? Теперь понятно все… бедная Вы моя. А я ей – про мужиков! Конечно, он кот… конечно, барашек: коты любви и барашки любви на брегах Невы – обычное дело. Я сама встречала там двух котов любви и трех… нет, четырех барашков любви!
Не осуждайте ее, Марта. Она хоть и не очень, как Вы уже заметили, развитая, но добрая девушка из простой змбрафльской семьи. А настолько бездарно врать может лишь чистая душа – так что поверьте ей, Марта! Поверьте и улыбнитесь.
Марта улыбнулась Умной Эльбе и снова горячо обняла ее:
– Вы счастливее, чем я. Целых два кота любви и целых четыре барашка!.. Кого же из них Вы предпочли?
После этого вопроса Марты даже автор настоящего художественного произведения не понимает, какая именно из двух юных особ сумасшедшая… Впрочем, может быть, это одна и та же особа, которая попросту разговаривает сама с собой! И сама себе отвечает:
– Я не предпочла никого. Я решила посвятить себя Богу.
…вернувшись с улицы, два мертвеца застали конец фразы – и один из них шепотом сказал другому:
– Никакого Бога в настоящем художественном произведении нет!
Второй не согласился с ним:
– Бог есть в каждом настоящем художественном произведении.
Впрочем, высказывание это утонуло в криках новых мертвецов, ворвавшихся извне и подчинивших себе всю чертову прорву событий, которые нам с вами еще предстоит пережить.
