– В моих приспешников. Ты будешь теперь жить тут.
– Не буду, – сказал Деткин-Вклеткин. – У меня спичка пропала. Я должен найти ее и вернуться.
– Сейчас от этих твоих слов я упаду на снег и забьюсь в конвульсиях: такое действие на языке шаманов называется «камлание», – пообещал Шаман и, действительно упав на снег, забился в конвульсиях. Деткин-Вклеткин сначала с интересом, а потом с тоской наблюдал за камланием, но, в конце концов, спросил, не выдержав:
– Мне сейчас чем заниматься?
– Займись спортом, – на минуту прекратив камлание, вяло сказал Шаман из положения лежа. – Например, плаваньем. Или нет, греблей.
– Тут? – захотел ясности Деткин-Вклеткин, исподлобья вглядываясь в ледяные просторы.
– А где же? – все еще лежа развел руками Шаман и внезапно заорал: – Я различаю сквозь невидимые миру слезы тысячи и тысячи выжженных глаз, тысячи и тысячи ушей с прожженными барабанными перепонками, тысячи и тысячи запекшихся кровью ноздрей!
– Где Вы это все различаете? – с нескрываемым ни от Шамана, ни от себя самого ужасом взглянул на него Деткин-Вклеткин.
– Не отвлекай меня, вопросами, когда я камлаю! – вскричал Шаман, принимаясь снова валяться по снегу и биться в конвульсиях.
Деткин-Вклеткин отвернулся и праздно смотрел по сторонам. По сторонам горели костры. Он подошел к одному из костров и сунул в огонь отмороженный палец. Через некоторое время палец обуглился. Запахло паленой кожей.
– Пахнет паленой кожей, – сказал Шаман, прерывая камлание.
– Естественно, – ответил Деткин-Вклеткин. – Когда горят пальцы, обычно пахнет паленой кожей.
– Ты прав, – присоединился Шаман. – А когда выжигают глаза, пахнет печеными яблоками. Глазными. – И он усмехнулся – мрачно.
Постоянство глазной темы начало настораживать Деткин-Вклеткина, о чем он однозначно и высказался:
– Постоянство глазной темы начало настораживать меня.
– Я так и думал, что Вы это скажете, – похвастался интуицией Шаман.
– Рад, что Вы не ошиблись. – Свой изысканный поклон Деткин-Вклеткин отвесил так, как отвешивают подзатыльник.
– Счастлив, что смог доставить Вам радость. – В свою очередь, которая, кстати, мгновенно и подошла, Шаман отвесил поклон – в том же примерно духе.
Деткин-Вклеткин со злостью плюнул на снег. Снег зашипел. А Деткин-Вклеткин сказал:
– Мы когда-нибудь закончим этот разговор, который измотал меня?
– Разговор о чем? – спросил Шаман.
– Я уже не помню, – ответил Деткин-Вклеткин.
– Придется мне вспомнить, – безнадежно произнес Шаман и неожиданно заключил: – Вот. Я вспомнил. Речь шла о выжженных на южной оконечности африканского материка глазах.
