– …а это как раз и есть наше столетие! – с ужасом воскликнули многие.
– Именно что! – опять продолжала Глава. – Так вот, в историю двадцатого столетия сицилианской мафией вписаны мрачные страницы…
– Кошмар! – истерически крикнул кто-то и застрелился из пистолета.
– Мир его праху! – сказала Глава, поскольку застрелившийся немедленно рассыпался в прах.
– И пуху, – сказала жена застрелившегося, поскольку прах тут же превратился в пух и разлетелся по свету.
– И пуху, – поддержала Глава. – Итак, сицилианская мафия стала именем нарицательным…
– Кого им нарекают? – осторожно спросили из толпы.
Глава перешла на фарси, чтобы ее практически совсем не понимали, и сказала:
– Им нарекают всех ублюдков.
– Ах, ах! – закричал один старик, всосавший фарси с молоком матери и понимавший все оттенки богатого этого языка. Старик был главой самого влиятельного клана – клан назывался «Серая шейка». Старика любили в народе больше жизни. Поэтому, когда он умер – тотчас после своего выкрика, который тут же стал крылатым и принялся скорбно летать над головами собравшихся, равнодушных в толпе не оказалось. Нет, я, как всегда, ошибаюсь: один равнодушный в толпе все-таки нашелся. Он громко сказал: «Мне плевать на смерть этого старика – всеобщего любимца!» В ответ на это толпа начала скандировать: «Равнодушным не место среди нас!» – и заклеймила равнодушного сначала молчаливым, как сжатая нива, презрением, а потом – каленым железом. На клейме, поставленном прямо на лоб равнодушного, значилось: «Он не любит одного старика». С этого момента все избегали равнодушного и, едва завидев его, спешили на другую сторону другой улицы в другом городе.
Глава же сицилианской мафии, тем не менее, говорила дальше на фарси.
– Вот и получается, – говорила Глава, – что Марта, она же Зеленая Госпожа, права… то есть, сицилианская мафия не заслужила почетного права строить Абсолютно Правильную Окружность из спичек, ибо фактически поставила себя вне сразу всех людей доброй воли.
В толпе случилось тридцать три обморока – тридцать три раза благоухнуло валериановыми каплями, запах которых сделался настолько невыносимым, что стоявшие ближе других к обморочным действительно не вынесли и принялись валиться под ноги более выносливым. Более выносливые закричали оратору:
– Видишь, как люди падают? Завязывай, понятно все!
Глава усмехнулась и спросила:
– Что же вам понятно?
– Нам понятно, – ответили выносливые, – что наш долг – сначала искупить перед всеми людьми доброй воли вину сицилианской мафии, а только потом хвататься своими грязными ручищами за Абсолютно Правильную Окружность из спичек.
