– Ниже, увы, рожу твою опустить не могу. И теперь, Предусмотрительное Существо, ни одному твоему слову не верю.
– Значит, мне не говорить, где Марта? – некрасиво выказало природную логику Предусмотрительное Существо.
– Тьфу на тебя, – лексически плюнул в его сторону Редингот и, взяв на руки Ближнего, вышел за порог.
– Ты куда меня несешь? – вяло поинтересовался Ближний.
– Прочь! – конкретнее некуда сообщил Редингот.
– Спасибо… – растрогался Ближний и невпопад осведомился: – Кстати, что с твоим внутренним конфликтом?
– Он как с цепи сорвался, – сообщил все, что знал, Редингот.
– Тогда имеет смысл просто обойти дом номер 1. Сразу за ним будет последний дом по улице Безвременной Кончины, это круглая улица. – И Ближний благодарно потерся жесткой щетиной о пальто Редингота.
ГЛАВА 12
Кульминация от фонаря, причем ложная, как беременность
А иногда надо создавать напряжение и позволять ему достигать апогея, то есть точки, в которой нет возможности оставаться ни секунды, – так хочется выйти. Часто по этому признаку целое художественное произведение бывает возможно квалифицировать как апогей – в силу постоянно возникающей у читателя острой потребности покинуть мир авторской фантазии навсегда. Впрочем, что касается настоящего художественного произведения… те, кто хотел покинуть его, уже сделали это и, наверное, обращаться к ним поздно: не докричишься. Но ты, мой бесценный читатель, надеюсь, все еще тут: поверь же, автор сделает для тебя все, что в его силах, создав такое невероятное напряжение в структуре художественного целого, что твоя крепкая нервная система наконец не выдержит. А ты ведь, дорогой, и сам только к этому и стремишься – признайся… Как подогревает наш интерес к произведению искусства возможность получить нервный срыв! И чем продолжительнее срыв – тем лучше: тем, стало быть, мы впечатлительнее, а значит, и рафинированнее. «Ах, я не мог читать без слез!» (допустим) – это уже хорошо. «Я был потрясен настолько, что долго не приходил в себя» (якобы) – это прекрасно. «Я схожу с ума от настоящего художественного произведения!» (дескать) – это восхитительно. «Мне казалось, я умру, когда дочитаю!» (вообразим себе) – это идеально, но крайне. К летальному исходу отношения с читателем вести все-таки не спортивно. Вполне достаточно, если, прочитав то или другое художественное произведение, читатель непосредственно по этой причине закончит свою жизнь в психушке – большего и желать нечего. Пусть какая-нибудь бодрая самаритянка станет посещать его в редкие приемные дни, приносить в узелке пирожки с выменем и гордиться тем, что знакома с таким тонким существом, которое не вынесло встречи с искусством – пирожки же с выменем спокойно ест.
