На нее же "работают" и многочисленные параллели с древними памятниками. Отзвуки библейских сюжетов легко ощутимы в романе "Авессалом, Авессалом!" (Absalom, Absalom!, 1936), едва ли не каждый персонаж и эпизод "Притчи" имеет соответствия в евангельских текстах, героиня "Деревушки" Юла Уорнер уподобляется "древней Лилит", а сами края, в которых происходит действие, названы Йокнапатофско-Аргивским округом.
Но во всевечной атмосфере мифа не пропадает время актуальное, XX век с его социальными катастрофами. При всем поразительном своеобразии Йокнапатофы в ней сосредоточена энергия центрального, по существу, конфликта времени, того конфликта,
к которому вновь и вновь обращается на протяжении столетия западная литература: враждебность буржуазного прогресса коренным основам человечности. Фолкнер создает целую вереницу людей-манекенов, искусственных людей, порожденных капиталистической цивилизацией,- Джейсон Компсон ("Шум и ярость"), Лупоглазый ("Святилище", Sanctuary, 1931), Флем Сноупс. Заряженные мощным чувством авторского протеста, эти зловещие фигуры становятся суровым обвинением существующему миропорядку.
Уже в ранних своих произведениях Фолкнер, избегая прямого отклика на современность, по существу, обращался к наиболее болезненным ее проявлениям. Так, в романе "Свет в августе" возникает фигура Перси Гримма - характерный лик расиста, уповающего на жестокую силу и презирающего любые гуманные идеалы. Впоследствии Фолкнер с гордостью говорил, что первым из американских писателей распознал опасность фанатизма, лежащего в основе фашистской идеологии. Равным образом и "Авессалом, Авессалом!" - роман, казалось бы глубоко погруженный в историю рода, объективно звучит вызовом экстремистским силам истории XX в.: в нем развенчивается ницшеанский миф сильной личности, взятый на вооружение идеологами фашизма.
Но наиболее отчетливо современная проблематика выражена в трилогии "Деревушка", "Город", "Особняк" (The Hamlet, 1940; The Town, 1957; The Mansion, 1959), где прослежены реальные пути укоренения буржуазных порядков, сатирически обрисованы их проявления и в то же время выявлены социальные силы, способные противостоять сноупсизму. В Йокнапатофе появляется коммунистка- Линда Коль, она-то и становится подлинным идейным противником буржуазного аморализма.
Критика долгое время не могла найти верного ключа к Фолкнеру. Это действительно нелегко - его творчество по-настоящему сложно, здесь господствует смешение стилей - от юмористически-гротескного до торжественно-библейского; версии, точки зрения на происшедшие события накладываются одна на другую, образуя невообразимый хаос; поток повествовательной речи то несется с огромной скоростью, то почти застывает, отливаясь в огромные фразы-монстры, наполненные самыми разнообразными сведениями из жизни обитателей Йокнапатофы; постоянно смещаются временные планы и т. д. В этих условиях комментаторы нередко избирали облегченные пути клишированных определений, представляя Фолкнера то бардическим певцом, у которого "нет идей", то, напротив, рационалистом, превращающим своих героев в рупоры различных идеологических концепций, то
