Его методический ум не пропускал ничего. А если на высоте 40000 футов будут облака, которые закроют цель? Погода должна быть достаточно ясной 1 день из 3. Этого хватит.
Сможет ли бомбардир различить маленькую цель с высоты 40000 футов? Уоллис нашел отчет, в котором говорилось, что объект диаметром в несколько футов виден с высоты 35000 футов.
Ветры? Стратосферные ветры достигают скорости 200 миль/час. Он снова обратился к методике наводки бомб и решил, что при существующем оборудовании ветер не помешает.
Однако прицеливание так и оставалось проблемой, ведь большая часть бомб шла мимо. Поэтому Уоллис решил, что следует создать новый бомбовый прицел. И тогда увеличение высоты будет не слишком серьезной помехой. Специальные тренировки помогут класть бомбы достаточно близко к цели, чтобы уничтожить ее.
Была некая красота в этой 10–тонной бомбе. Ей не обязательно было попадать прямо в цель! Ударная волна в грунте была настолько сильной, что даже близкий разрыв должен был уничтожить цель. И еще одно. Взрыв огромной бомбы на глубине 130 футов не приведет к образованию воронки. Возникнет огромная подземная каверна. Если положить такую бомбу рядом с мостом или виадуком, и если сотрясение почвы не разнесет его на куски, подземная каверна обрушит его опоры. Дверца открывается — хлоп! Мост рушится в яму.
Но была еще одна возможность. Кажется, самая серьезная. Несколько таких бомб, правильно нацеленных, могут подрезать корни военной экономики страны. Это означало конец кошмарным ковровым бомбежкам а 1а Герника, при которых приходилось буквально засевать целый район мелкими бомбами, которые не могли причинить серьезного вреда промышленности. Но при этом убивали массу людей!
Но пока это была только революционная заумная теория. Армия, авиация и флот недолюбливали сложные революционные сногсшибательные теории. Следующей проблемой — и, возможно, самой сложной — было заставить выслушать эту теорию и согласиться с ней. Уоллис потратил несколько недель, приводя в порядок бумаги. Потом он отправился к своим знакомым в КВВС и министерстве авиационной промышленности. Но. Но было время Дюнкерка. И никого не интересовало новое мощное оружие.
Бумаги Уоллиса по «бомбе—землетрясению» у чиновников вызывали, как правило, 3 варианта эмоций:
1. Теплый интерес.
2. Непонимание.
3. Тактичную насмешку.
Понял Уоллиса только один человек, который сделал все, что мог, — Артур Теддер. Однако он был всего лишь вице—маршалом авиации, спокойным разумным человеком, покуривающим трубку и прикованным к своей конторке в Уайтхолле. Ему еще было далеко до заместителя Эйзенхауэра — лорда Теддера, маршала КВВС, начальника штаба КВВС. Он представил проекты бомбы и «бомбардировщика победы» нескольким высокопоставленным чиновникам, но единственным результатом были повсеместные выражения вежливого и непреодолимого бездействия. Тогда это было единственной защитой перегруженных работой чиновников от некомпетентных и непрактичных изобретателей. Все в стране работало с предельным напряжением сил, и сейчас в стадию реализации вошел проект прекрасного четырехмоторного бомбардировщика. Поэтому отвлечение сил на работу над «бомбардировщиком победы» привело бы к катастрофическими последствиям, так как он требовал значительно больше времени и сил. Это автоматически ставило крест и на «бомбе—землетрясении», так как даже в перспективе не виделось самолета, который мог бы сбросить ее с предписанной Уоллисом высоты 40000 футов. Новые бомбардировщики, скорее всего, просто не подняли бы ее. И даже подняв, не сумели бы доставить к цели или набрать высоту более 20000 футов, что было совершенно недостаточно.
