— Люся, будьте любезны, приготовьте кофе к двенадцати. Я зайду к Харлампиеву, навещу старшего товароведа и спущусь в зал. Там и буду, если что.
— Хорошо, Сергей Александрович, я поняла, — Баканова вспомнила, о чём просили узнать нетерпеливо ждущие новостей манекенщицы, и решилась спросить: — Простите, Сергей Александрович, а что с этой ужасной кражей? Выяснилось что-нибудь?
— Когда выяснится — вы узнаете одной из первых, я вам обещаю, — сказал Воронцов, ничуть не выдав, насколько забавляет его изысканная поза, избранная секретаршей при разговоре на этот раз. — Пока могу сообщить только то, что знают все: милиция ищет преступника.
А вообще из-за этой кражи всё летело вверх тормашками! На международных рынках русские соболя по-прежнему ценились дороже других мехов, несмотря на стремительное вхождение в моду таких полноволосых мехов, как рысь, волк и лисица. Представители фирм и корреспонденты, прибывшие на аукцион, каким-то образом тотчас пронюхали о печальном событии, и для многих из них оно явилось скорее сенсационным, нежели огорчительным. А вот устроителям аукциона предстояло выкручиваться: соболя числились в списке распродажи, предпринимались отчаянные усилия подсобрать ещё часть шкурок из разных запасов, но это всё равно был уже не тот товар и не в том количестве.
К главному своему начальнику, Евгению Николаевичу Харлампиеву, попасть не удалось. Его многолетний цербер Софья Григорьевна сообщила, что у начальства с утра засел милицейский чин и тревожить Евгения Николаевича она не может, не хочет, не будет! Всё это было подано с соответствующей миной и категоричным потряхиванием седыми завитушками.
Старшего товароведа Самохина тоже не оказалось на месте, но он вскоре появился в холле перед конференц-залом, стоял, как надгробие самому себе, в горестной задумчивости. Было, ох было от чего впасть в задумчивость Леониду Петровичу Самохину, поскольку в списке немногих доверенных лиц, имевших доступ к ключам от хранилищ, он значился одним из первых!
Воронцов постарался выглядеть как можно безмятежней, дабы не усугублять невесёлое состояние товарища, подойдя, спросил:
— Ты что тут в одиночестве, Петрович? Я думал, тебя иностранцы на части рвут, весь в делах, а ты прохлаждаешься… Могу поделиться своими проблемами, если скучаешь.
— Не трудись, проблем хватает… А иностранцы уже рвали: правда ли, что похищены все продажные меха и налётчики были вооружены автоматическим оружием, обоснованы ли слухи об отсрочке открытия аукциона, почему не видно Харлампиева, не сослали ли его в Сибирь за случившееся. Вон Мартенс, видишь? Полчаса мне душу мотал, теперь к кому-то ещё прицепился.
