И вот комиссия прибыла на аэродром. Да-а-а, я-то ожидал толпы генералов и адмиралов, а приехали один полковник, один каперанг и несколько чинов помельче.
– Как, самолетом будет управлять ребенок? – удивился полковник при виде ефрейтора Мишки.
– Этот, как вы изволили выразиться, «ребенок» является лучшим курсантом Георгиевской летной школы, – уточнил Гоша, – и за выдающиеся успехи он уже был награжден. Такая у авиации специфика,чем раньше начать учиться летать, тем лучше будут результаты. Про Машу гости не спрашивали, уже знали, кто она такая.
Самолеты взлетели. Гости взяли бинокли и приготовились к зрелищу. Оно не заставило себя ждать – первый самолет подлетел к цели, задрал нос, раскорячился над ней и бросил бомбу – ну прямо картина маслом «голубь, обсирающий памятник». Ухнуло, клубы дыма почти скрыли мишень. Вот и второй ста… то есть тьфу, гошинский сокол налетел и бросил. Б…, промазал, прицел оторву у гада! Слава богу, третий попал.
И наконец – последняя пара артистов. Комисия ахнула, всем казалось, что сейчас этажерки столкнутся, но Маша не зря гоняла казачонка. Два взрыва, из дыма полетели доски. Самолеты гуськом потянулись на посадку.
– Мне кажется, что современному военному кораблю такая атака большого вреда не нанесет, – заметил каперанг.
– Бронированному – разумеется. А вот эсминцу или транспорту не поздоровится. И потом сейчас же атаковали только пять самолетов. Стоит самолет пятнадцать тысяч рублей, то есть вместо одного броненосца можно построить тысячу «Святогоров». Вы только представьте себе эту картину!
Не знаю, что представил себе каперанг, а у меня перед глазами встало фантастическое зрелище. С унылым тарахтеньем, затмевая горизонт, крылом к крылу по небу ползут тысячи этажерок. Вот первые из них догнали несчастный броненосец… расчеты «Гатлингов» сходят с ума, потому что аэропланы пилотируют сплошь женщины и дети – но промахнуться все равно невозможно. Сбитые сотнями падают на палубу, загромождая ее досками и окровавленными останками. Экипаж шизеет. Наконец под грузом валящегося сверху барахла корабль переворачивается… Каперанг начал что-то быстро писать в своем блокноте.
Потом я посадил одного штабс-капитана пассажиром и попытался провести с ним демонстрацию разведывательного полета. Поначалу не вышло – сразу после отрыва от земли штабс побледнел, потом позеленел и начал методично заблевывать центроплан. Пришлось срочно садиться. Его место занял какой-то морской офицер с двумя звездочками. Этот держался хорошо, но единственное разведданное, сообщенное им по приземлени, звучало как «здорово!». Он даже не мог сказать, куда мы летали.
