Внизу – тяжелые тренажеры, наверху – физиотерапия и массажисты.
Но и это еще не все.
За санаторским забором майор делает тир! Да, да! Вообще-то он когда-то там и существовал, построили его в стародавние послевоенные годы, но, как известно, все течет, все изменяется. ДОСААФ, который там хозяйничал, накрылся медным тазом, замены хозяину не нашлось, и в тир городская власть навалила всякое барахло – метлы, ведра, запасы соли и даже мешки песку для гололедицы. Совсем пропало старое сооружение, и так-то приземистое, неказистое, на отшибе, всеми, в общем, забытое.
А вот шустрому Гордеичу оно попало в поле его деятельного зрения. Хотел было выкупить у властей, те уж и обрадовались – но передумал и выход-то какой выдумал! Восстановил в городке эту умершую организацию, РОСТО, кажется, теперь называется, сам ее каким-то макаром возглавил и себе же поручил тир починить, раздобыв для этой цели казенных денег.
Мама аж выдохнула. Рассказ ей дался непросто – не каждый день попадались такие хитросплетения жизни, ведь дело-то у нее самой – простое и ясное.
Этим рассказом Бориска заинтересовался и даже весьма. Через пару дней вместе с Глебкой, которого теперь он, понятное дело, не носил уже на себе, а водил за руку, по-прежнему никого не стесняясь, явился на работу к маме, умышленно ее не предупредив.
Санаторские вахтеры, люди местные, детей сотрудников знали, Бориса и Глеба пропустили без затруднений, тем более что дело было уже после обеда, к концу рабочего дня.
Массажное отделение представляло собой несколько узеньких комнатушек, устроенных в ряд и переделанных из большого когда-то барского зала. Стены, их разделявшие, до потолка не доходили, так что разговоры, которыми обменивались пациенты и массажистки, были слышимы всем, часто превращаясь в публичные обсуждения разных разностей.
Едва войдя в массажное отделение, Бориска и Глебушка с ходу услышали мамин голос. Она похохатывала, говорила громко, совсем не так, как дома, и Бориса это неприятно зацепило. В оправдание ее он тут же подумал, что разговор тут идет вроде как для всех, потому и говорить приходится громко.
Сначала кто-то четким мужским голосом произнес:
– Да, насквозь пуля прошла, сквозь легкое, хорошо хоть под правую лопатку, а то бы конец!
– А где это было-то? – воскликнула мама.
– Да в Чечне!
– В каких войсках служили-то, Михаил Гордеевич? – спросил молодой голос из другой кабинки.
– Десантник я, из Псковской дивизии.
– О, знаменитая Псковская! – откликнулся еще кто-то.
