Над снегами | страница 55

На своем самолете я сменил бензинопровод и поставил запасной бак для горючего на лишние полтора часа полета. Расстояние, которое нам надо покрыть, немалое, и когда много бензина, лететь гораздо спокойнее.

Самолеты стоят в небольшой ложбинке, и пурге засыпать их очень удобно. Чтобы перетащить их сейчас на другое место, не приходится и думать. Во-первых, потому, что они буквально погребены под снегом, а во-вторых, здесь им гораздо безопаснее от ветра.

Мы в бухте Провидения уже больше месяца. За это время крепкие морозы не раз сменялись оттепелью и моросящим дождиком.

От таких «маневров» погоды часть крыльев, мотор и все открытые части слой за слоем покрывались льдом. Для того чтобы они оттаяли, надо кроме всего не мало поработать паяльными лампами…

Если при тех условиях, в которых мы сейчас находимся удастся сохранить наши самолеты, это будет совершенно необыкновенный, исключительный случай. Мы сделали все, что только зависело от нас, но ведь это далеко еще не может дать гарантии за их целость.

В бурные ночи, когда ураган хозяйничает за стеной, заваливает сугробами наши окна и двери, жалобно воет в трубах и отдушинах, мы просыпаемся и, сидя на кроватях, долго не можем уснуть, думая о наших бедных машинах, стоящих пол открытым небом. Ведь сломайся что-нибудь, что за неимением частей нельзя заменить, — и мы не можем лететь, и вся наша экспедиция с бездной затраченной энергии, нервов и средств пойдет на смарку.

Снаружи шторм на полный ход. Такой силы мы давно уже не видели. Дом буквально сотрясается от шквалов, а крышу вот-вот сорвет.

В окне не то лопнуло стекло во второй раме, не то просто отстала замазка, — с каждым порывом оно жалобно звенит, словно жалуется на свою сиротскую долю.

Что с нашими самолетами? Выдержат ли они этот шторм? Неужели мы так и не дойдем до «Ставрополя»?

У нас произошло событие, сразу выбившее всех из колеи и на долгое время давшее нам пищу для обсуждений и самых горячих споров.

Из Пенкигнея приехал на собаках чукча и так же просто, как он произнес бы слово «собака», сказал — «телеграмма».

Уже в самом звуке «телеграмма» для нас было много необычайного, сразу как-то приближавшего нас к существующему где-то миру. Мы были похожи па первых людей, попавших на луну и получивших весть с земли. С жадностью накинулись мы на смятый клочок бумаги, на котором почерком Кириленки было написано: «радиограмма № 113». Текст был неполный. В некоторых местах были пропуски, и некоторых вместо слов только несколько букв, добросовестно записанных радистом.