Поющий обиженный тролль, как назвала его одна из газет.
В конце дня было объявлено имя первого исключенного.
– В тот вечер в эфир дали два эпизода, – объяснил инспектору Хупер. – И это весьма предусмотрительно: в перерыве люди получили возможность выскочить, перехватить пивка и мяса под соусом карри.
– Не надо о еде, – попросила Триша. – У меня с утра во рту ничего не было.
– Возьмите половину моего батончика «Марс», – без особого энтузиазма предложил Колридж.
– Спасибо! – ужаснулась Триша. – Шоколада сейчас не хочется.
Инспектору едва удалось скрыть облегчение.
– Итак, – вернулся к прежней теме сержант, – первая трансляция в воскресенье – прямой эфир, когда было объявлено имя выселяемого. А вторая – прямой репортаж о том, как изгнанник покидает дом.
– Замечательно, – проворчал Колридж. – Прекрасная возможность провести вечер, наблюдая, как незнакомого вам человека неизвестные вам люди выдворяют из дома, в котором вы никогда не были. И к тому же очевидно, что вы больше никогда о нем не услышите. Трудно придумать более захватывающий сценарий!
– Надо втянуться, сэр. Когда втянешься, безумно интересно.
– Понятно, Хупер. Только хотелось бы знать, неужели о такой потрясающей возможности мечтали заложившие краеугольный камень западной культуры древние греки?
– Я же говорю, если не втянуться, невозможно оценить.
– От Гомера до «Любопытного Тома» всего два с половиной тысячелетия. Славный путь, вы согласны?
– Сэр, – не выдержал сержант. – Мы работаем, как минимум, по четырнадцать часов в сутки, чтобы разобраться с этим делом. И вы не имеете абсолютно никакого права постоянно отвлекать нас репликами не по делу.
Возникло неловкое молчание, которое длилось ровно столько времени, сколько потребовалось Колриджу, чтобы развернуть шоколадный батончик. Хупер вспыхнул: он устал, был зол и раздражен. Инспектор и не подозревал, что способен вызывать подобные чувства. И немного расстроился.
– Ну, пошли дальше, – наконец проговорил он.
День четырнадцатый. 7.30 вечера
– Внимание! Информация для «арестантов». С вами говорит Хлоя. Вы меня слышите? Первый человек, который покинет дом… – Хлоя выдержала драматическую паузу и закончила: – Лейла!
Лейла выглядела так, словно ее с размаху ударили крикетной битой по лицу, но нашла в себе силы выполнить освященный временем ритуал и повела себя, как должно в подобных ситуациях.
– Есть! – выкрикнула она и вытянула перед собой руку, словно невероятно обрадовалась. – Теперь я могу вернуться к моей кошке.
