– А меня это устраивает, – отозвался Газза. – И вообще, свою тарелку я каждый раз вытираю куском хлеба.
– Я понимаю, Гарри, – продолжала Лейла. – Нисколько на тебя не давлю, но не забывай, что хлеб, он для всех. Надеюсь, что имею право это сказать. Только пойми, я тебя совсем не напрягаю.
Гарри ничего не ответил, лишь ухмыльнулся.
– А тебе не кажется, Дэвид, – спросила Келли, – что мыть посуду по отдельности довольно глупо?
– Почему, Келли? – Дэвид открыл глаза и одарил девушку мягкой, доброй, снисходительной улыбкой, напоминавшей оскал гремучей змеи.
– Ну, потому… потому что…
– Вот что, Келли, я не разозлюсь, если услышу, что глуп, только хочу знать почему.
– Я вовсе не хотела сказать… совершенно не имела в виду… – Келли замолчала.
А Дэвид снова закрыл глаза, чтобы вернуться к наслаждению, которое неизменно испытывал, восхищаясь изяществом собственных мыслей.
В этот момент в разговор внес свою лепту ординатор Хэмиш, обычно предпочитавший, чтобы его не замечали.
– Терпеть не могу всяких расписаний. Я пять лет прожил в студенческом общежитии и прекрасно знаю таких, как ты, Лейла. Дай тебе волю, ты начистишь мне яйца за то, что я не поменял кончившийся рулон туалетной бумаги.
– Значит, это ты его доконал? – встрепенулась Дервла.
– Я просто привожу пример, – поспешно объяснил ординатор.
– Вот что я вам скажу, – с энтузиазмом вступил в разговор Джаз. – Хуже доконалыциков есть только маскировщики: изведут все, но оставят последний клочок, чтобы прикрыть пустой кронштейн.
Хоть Джаз и числился учеником повара, это была всего лишь работа, а не призвание. Не этим он хотел заниматься в жизни: он мечтал о карьере комика и поэтому очутился в доме. Решил использовать шоу в качестве трамплина для продвижения к своей цели. Он умел рассмешить приятелей и надеялся, что эта способность принесет ему когда-нибудь хорошие деньги. Но не за шутовство, а за умные каламбуры и репризы. Чтобы его слушали разинув рты, чтобы он был первым умником в стильных шоу и все ему завидовали. Чтобы приглашали в самые хитовые вечерние телепередачи, а он бы рассуждал об умопомрачительных знаменитостях. Джаз мечтал стать хозяином на церемониях присуждения премий. Вот какие амбиции были у Джаза: войти в элиту звезд, которые, словно из рога изобилия, сыпали блестящими экспромтами. Казаться крутым и остроумным, носить клевые шмотки, стать символом эпохи и получать кайф на полную катушку.
Поэтому Джаз хотел, чтобы его замечали, чтобы видели, какой он потрясающе славный парень и классный прикольщик. И с первого дня в
