Они вышли из хижины и направились к экипажу. Обдумывая последние слова Шелби, Оливия пришла к выводу, что он обладает редкой способностью выуживать информацию, при этом ничего не говоря о себе.
– У меня нет родных, Сэмюэль, – сказала она, – только опекун Эмори Вескотт, торговец из Сент-Луиса. Он приехал в столицу по делам.
– Из Сент-Луиса? – переспросил Шелби, застигнутый врасплох совпадением.
Оливия уловила его удивленный тон и повернула голову.
– Да, там мы и живем, но время от времени дядюшка Эмори берет меня с собой, когда отправляется в деловую поездку.
– Даже опекун, который разрешает вам разъезжать в одиночку по глухим сельским дорогам, наверняка будет волноваться, если вы не вернетесь домой до наступления темноты, – заметил Шелби, помогая девушке взобраться в фаэтон.
– Только не сегодня, – живо возразила Оливия. – Он еще не вернулся из Мэриленда… ему должны там заплатить по счетам должники. Дядюшка заметит мое отсутствие только в одном случае – если я не появлюсь к пятнице в полной готовности к возвращению домой. И не забывайте – это я должна доставить вас домой, ведь экипаж мой, а вы всего лишь пассажир. Так что давайте поторопимся, чтобы вы оказались дома до наступления темноты.
– Вы проявляете столь трогательную заботу о моей репутации! Как я могу вам отказать? – ответил Шелби с улыбкой.
Город окутала темнота, и стало довольно морозно, когда экипаж подъехал к красивому трехэтажному кирпичному зданию в георгианском стиле, которое сенатор Уортингтон Соамс преподнес своей обожаемой «красавице Тиш» в качестве свадебного подарка. Сэмюэль ненавидел эту подавляющую своей помпезностью громадину.
Оливия окинула особняк ошарашенным взглядом.
– У вас великолепный дом. Я видела такие, пожалуй, только в Лондоне, – проговорила она, удивляясь, как Сэмюэль может содержать подобный дом на полковничье жалованье.
Шелби не спешил с ответом. Хотелось бы знать, чем вызвано ее замечание? Простым любопытством или желанием выведать размеры его состояния? Дочь французских эмигрантов, естественно, не купалась в роскоши и знала цену деньгам. В разговорах со случайными знакомыми полковник весьма неохотно признавался, что роскошный дом со всей обстановкой – это свадебный подарок тестя, и меньше всего хотелось обсуждать эту тему с Оливией Сент-Этьен. Кроме того, хотя на пути к столице они много и достаточно откровенно беседовали, Шелби не удосужился сообщить, что женат. А что, если бы он был свободен? Как бы он поступил в этом случае? Неужели связался бы с этой шальной французской девицей, которая притягивала его, как огонь костра промокшего пса?
