Михайлов разделся и, взяв Кибальчича под руку, вместе с ним вошел в комнату.
– Да, дорогой друг, это я шел за тобой от самого «Слова». Хотел проверить, нет ли «хвоста». Но все благополучно.
Михайлов ловким движением пальцев опустил нафабренные усы, и лицо его сразу стало простым, веселым: серые задорные глаза смотрели с легкой усмешкой.
– Извини, друг, что заставил тебя поволноваться. Теперь нам следует быть особенно осторожными. Столица наводнена шпионами. Лорис-Меликов стянул сюда лучших сыщиков чуть ли не со всей империи.
– Понимаю… Может быть, чайку, Александр?
– Благодарствую. Дело – прежде всего.
Кибальчич знал, что Александр Михайлов вместе с Квятковским, томящимся сейчас в Петропавловской крепости, Желябовым и Перовской, был организатором партии и ее Исполнительного комитета. Он знал также, что Михайлов считался одним из руководителей партии, ее стражем и охранителем.
– Я слушаю, Александр, – склонив голову, сказал Кибальчич.
Михайлов придвинулся ближе, доверительно положил руку на плечо Кибальчича:
– За последнее время, как ты знаешь, дорогой друг, мы понесли тяжелые потери. Разгром типографии в Саперном переулке, арест Квятковского, Преснякова, Гольденберга и других товарищей.
– Да, – вздохнул Кибальчич, – нас постигло большое несчастье…
– А я часто думаю: почему это случилось? Нет ли тут промахов и ошибок с нашей стороны? Ведь товарищам грозит смерть.
– Да, да, ужасно. Но ведь смерть грозит каждому из нас. – Спокойно сказал Кибальчич. – Мы должны выработать в себе чувство презрения к смерти.
– Безусловно, мой друг. Безусловно! И все же мы не должны бравировать этим и подвергать свои жизни опасности. Ибо мы призваны свершить святое дело освобождения России… Так вот, о деле! Кто из арестованных был с тобой близок?
– Конечно, Квятковский! Он меня и привел в партию. А что?
– Квятковский не в счет – это человек железный! Его не сломят.
– Я знал Преснякова, соратника Желябова по подготовке покушения под Харьковом. Это отважный человек. Когда его арестовывали, ты же знаешь, он стрелял в полицейских.
– С кем ты еще был близок? Гольденберг бывал у тебя?
– Гольденберг не может вызвать сомнений, – запальчиво заговорил Кибальчич, – он же застрелил Харьковского губернатора, князя Кропоткина.
– Знаю, и все же прошу тебя, Николай, – нахмурился Михайлов, – мне поручено выяснить все.
– Изволь, если нужно. Я готов! Последний раз мы встретились случайно на станции Елизаветград. Гольденберг ехал в Одессу, чтоб забрать там часть динамита и привезти в Москву. Мы тогда уже знали, что царь поедет из Ливадии не через Одессу, а через Симферополь, Харьков, Москву. Надо было готовить взрыв поезда под Харьковом и Москвой. Так, Гольденберг ехал в Одессу за динамитом, а я – в Харьков, к Желябову вез купленную в Одессе, новую спираль Румкорфа, чтобы обеспечить надежность взрыва.
