– Есть…
– Да еще всякие сеялки-веялки… А где он у тебя заседает? В совете артели, да?
– Заседает в совете. Зато он больше всех кирпичу набивает, да известь обжигает, да хлеб молотит. Его молотилкой половина артели пользуется…
– Вот так, за счет своего имущества кулаки авторитет себе в артели завоевывают, – криво усмехнулся Возвышаев. – И это называется коллективной формой отношений…
– Кулак в артели? – удивленно поглядел Поспелов на Кадыкова.
– Он не кулак! У него отродясь батраков не было, – горячился Кадыков. – Он бывший боец. Ленту именную с броненосца имеет.
– Пусть он ее повяжет на дышло своей жатки системы «Джон Дир»! – закричал наконец Возвышаев. – Вот когда вы уберете из артели подобных типов да обобщите все имущество, тогда мы пошлем вам делопроизводителя.
Кадыков опять выпятил губы и тихо, но твердо сказал Поспелову:
– Я отказываюсь работать в артели. Прошу меня уволить. Пойду на прежнюю работу.
Поспелов снял очки, осмотрел их, будто впервые видит, и сказал, глядя в пол:
– Людей надо уважать и ценить по заслугам. Работа наша сложная. Поэтому меньше амбиции, больше трезвости, спокойствия… Ну что ж? Придется на бюро выносить…
И непонятно было – кому он говорил? Возвышаеву, Кадыкову или самому себе.
До бюро дело не дошло – Возвышаев послал в тихановскую артель своего секретаря: «Проведи собрание – лично опроси, уточни: хотят они обобществления или не хотят».
Тот вернулся и доложил: «Не хотят!» – «Тогда нечего и огород городить», – сказал Возвышаев и начертил на заявлении Кадыкова – отпустить. А начальник милиции Озимое упросил Поспелова не тянуть с утверждением Кадыкова в новой должности, потому что у него на весь отдел уголовного розыска числился всего один человек.
«Ну что ж, в каждом деле должно быть спокойствие и согласованность, – сказал Поспелов. – Не возражаю».
И вот новый помощник опера Зиновий Кадыков поехал в Большие Бочаги расследовать кражу.
Кадыков хорошо знал и Деминых и Андрея Ивановича Бородина, у которого лошадь угнали. Знал, что они какие-то дальние родственники, и оттого, что кража случилась с малым промежутком у людей близких, Зиновий Тимофеевич полагал, что тут замешано одно и то же лицо. Накануне вечером он зашел к Андрею Ивановичу и, к своему удивлению, застал там Возвышаева. Тот сидел в своем неизменном френче за столом в горнице и распивал чаи. Кроме Андрея Ивановича, чаевничали хозяйка Надежда Васильевна и свояченица его – Мария Обухова, работавшая в райкоме комсомола.
