И пришлось Надежде со свекровью в ночь ехать, собирать и дрова и остатки от саней.
Прошел пост – и рыба испарилась. Когда ее продавали, где? Надежда и не видела. Ни рыбы, ни денег…
– Мама, а как же насчет выручки? – спросила Надежда.
– Какая вам выручка, черти полосатые? Вы пенсию получаете и ни копейки не даете!
Вы – это снохи. Митревна получала семь с полтиной – три на себя, как на солдатку, три на подростка Авдея да полтора рубля на младшего сынишку; Надежда получала всего четыре с полтиной, мальчик жил у ее родителей, а Настасья – три рубля.
– Это на харч дают деньги. А вы их по карманам! – ворчит свекровь.
– Как на харч? Мы ж работаем. Все паи сами обрабатываем! Сколько ты овса продаешь? Сколько шерсти, масла? Две коровы у нас, двадцать овец? На варежки шерсти не даешь! Куда все это идет?
Ну, слово за слово… Распалились. А самовар кипел, завтракать собирались. Свекровь сорвала трубу с самовара, хлоп на него заглушку:
– Черти полосатые! Пенсию не даете – нет вам чаю! Где хотите, там и пейте.
И даже из избы ушла. Хлопнула в горнице дверью и заперлась.
– Вино пошла пить, – усмехнулась Настенка.
У свекрови стоял в горнице большой сундук с расхожим добром, и там, в углу, подглядели снохи, была всегда бутылка водки и кусок копченой колбасы – закусить. И стаканчик стоял. А ключи у нее висели на поясе и хоронились в объемистых складках темной, в белую горошину юбки. Войдет в горницу Татьяна Малахов на, громыхнет крышка сундука, потом – трень-брень: это стаканчик с бутылкой встретится, и забулькает успокоительная влага…
– Ну и черт с ней! – сказала Настенка. – Я домой пойду.
И Митревна засобиралась к своим:
– Что жа, что жа… Я-петь найду чаю…
Ушла. Ей всего через дорогу перейти – свои. Настенка тоже тихановская. А что делать Надежде?
– Ладно, раз вы по домам, и я домой уйду. Но имейте в виду – я уж больше не вернусь. С меня хватит.
Собрала она в узел свои пожитки и через сад, задами, подалась в Бочаги.
Не выдержала свекровь, ударилась за ней, бежит по конопляникам:
– Надя-а! Надежда-а!
А Надежда идет себе и будто не слышит.
– Надя-а! Погоди-кать, погоди!
Остановилась та. Подбегает свекровь – дух еле переводя:
– Ты куда собралась-то, девка?
– Домой!
– Как домой? Твой дом здесь.
– Здесь я уже нажилась. Ухожу я от вас!
– Как уходишь? Весна подошла – сев на носу. А я что с ними насею?
– Да я вам что? И за сохой, и за бороной, и за кобылой вороной? А что коснется – и на варежки шерсти нет тебе…
