– Чего там делать? Яблоки, как горох… И вишня еще зеленая…
– А мед?
– Пчелы заедят.
– А мы леток заткнем, утащим улей в лес – там дымом выкурим, – сказал Чувал.
– Это можно, – согласился Соколик.
Они нетерпеливо выстраивались в рядок у пруда, чтобы скакать вдоль рощи до самого питомника. Соколик раза два срывался, уходя один, и, сконфуженный, возвращался.
– Если ты сфальшивишь, уйдешь первым, я тебя за рубаху стащу, – пригрозил Маклак.
Наконец сорвались с гиканьем и понеслись, настегивая прутьями лошадей. И все-таки Соколик успел почти на корпус оторваться – схимичил, сатана! Мерин его гулко бухал копытами, как будто кто-то стучал кулаком в бочку.
«Редко бьет и ноги больно задирает, – радостно подумал Федька, – счас я тебя укатаю». Он опустил поводья, давая ход кобыле, и почувствовал, как напрягается, натягиваясь до мелкой дрожи, конская спина. Эй, залетная! Он лег на гриву, упоительно слушая частый дробный бег, видя, как его кобыла, вытянув морду, словно птица в полете, все ближе скрадывала мышастого мерина и вырвалась наконец вперед возле самой ограды питомника.
– Ну что, Чижик-Соколик?.. Кто кому доказал? – Маклак радостно похлопывал по шее разгоряченную кобылу. – Эх ты моя касаточка… Не подвела меня, красавица…
– В жисть тебе не обогнать бы… Мой Тренчик вчера только с извозу вернулся. Тятька в Меленки пшено возил, – оправдывался Соколик. – Но смотри, наша взяла!
Вдоль рощи последним поспевал Махим, а Чувал проиграл обоим сергачевским.
– Ты чего, ягоду собирал? – крикнул Маклак Махиму.
– Фуражку сорвало, вот и подзадержался, – сказал тот, подъезжая.
– А после не мог ее подобрать?
– Он боялся, кабы Линдерша ее не сперла, – сказал Соколик, и все засмеялись.
– Дак чего, вам за воблой-то итить? – спросил Соколик.
– Почему это нам? Очки поровну. Мой выигрыш стоит два очка.
– Ну, давай канаться! – Соколик выломал палку из забора и кинул ее в воздух.
Маклак поймал ее за середину, и пошли мерить кулаками… Верх оказался за Соколиком.
– Ладно, хрен с вами. Накормим вас воблой. А теперь в сад, – сказал Маклак.
Они спешились, привязали лошадей к частоколу и только двинулись вдоль забора, как их окликнул слабый грудной голос:
– Что, робятки, ай яблочка захотелось?
Горбун вышел из вишневых зарослей и ласково глядел на них, опираясь на падожок.
– Да мы это… испить захотели, – смущенно пробормотал Маклак. – Жарко… Обгонялись… Ну и притомились…
– Колодец-то во-он игде… Возле пруда. И ведерко там есть, – сказал Горбун. – Ступайте с богом. А за яблочками приезжайте на большой Спас. Тады и разговеемся. А до Спаса грех яблоки есть, робятки… В них еще сок не устоялся, раньше времени сорвешь – только сгубишь. А яблоко-то богом дадено. Это райский плод.
