Нужно искать Алину.
Теперь последняя моя надежда – сын аптекаря.
Как только Шуленберх ушел от меня, я тут же известил главнокомандующего и государя о гибели доблестного Степана Григорьевича Шлыкова.
Апреля 26 дня. Семь часов вечера
Сразу же после завтрака отправился в Виленский замок.
Император Александр Павлович страшно огорчен из-за гибели Шлыкова, что совершенно понятно, ведь это был единственный наш сотрудник, которому удалось попасть к виленским бонапартистам. При том у него был доступ к их переписке.
Мы на Шлыкова возлагали большие надежды, а теперь неожиданно все рухнуло. Кажется, вход в здешнее подполье для нас завален едва ли не окончательно.
Государь, как и я, считает, что единственный наш шанс отныне – это сын аптекаря (хоть бы только он не отступился от нас, не решил вдруг вернуться к изучению своей жидовской премудрости).
Еще государь полагает, что ситуацию может если не улучшить, то хотя бы несколько прояснить расследование по делу об убийстве Шлыкова.
Квартальный надзиратель Шуленберх, конечно, человек надежный и в высшей степени расторопный, но тут дело, как мне кажется, совершенно глухое.
Я не верю, что мы сможем выйти на след убийц. Нужны свидетели, и они, несомненно, есть, ведь, на самом деле, всегда найдется человек, который что-то видел, что-то слышал. Но ясно, что виленцы будут молчать как немые, не станут они содействовать врагам Бонапарте. Мы что-то узнаем, если только среди свидетелей окажутся жиды – едва ли не единственная опора наша в здешнем крае.
К часу дня явился ко мне квартальный надзиратель Шуленберх, и мы отправились пить кофий в трактир Кришкевича.
Шуленберх подтвердил едва ли не все мои печальные предположения – зацепок пока нет никаких: никто ничего не видел, никто ничего не знает. Глухо. Убийцы останутся на свободе, как я и думал.
Затем пришел ко мне сын аптекаря. Рассказал, что он уже устроился у графа де Шуазеля, тот взял его к себе секретарем.
Мальчишка успел скопировать целую пачку писем из тех, что граф успел ему надиктовать.
Естественно, я поблагодарил его за поразительную инициативность: между прочим, покойный Шлыков стал бы дожидаться приказа, но мальчишке, видимо, было невтерпеж. Перед сном почитаю письма, а завтра отнесу их государю.
Я предложил Заксу-младшему, дабы он попробовал отыскать следы Алины Коссаковской, видимо, скрывающейся где-то в Вильне.
Тут он вспомнил, что ее имя несколько раз сегодня всплывало в беседе де Шуазеля с графом Тышкевичем (он обедал у них), и пообещал прислушаться повнимательней к разговорам Шуазеля со своими гостями. Еще он пообещал, что все упоминания об Алине Коссаковской сгруппирует и затем изложит в особой записке.
