Около часу дня прислал записку полковник Розен. Она неприятно удивила меня, и вообще содержащееся в ней оказалось полнейшей неожиданностью.
Розен писал, что получено известие о бегстве Алины Коссаковской.
Я уже стал подзабывать о прелестной Алине, хотя меня и мучили порой какие-то неопределенные предчувствия.
Графинюшка, без всякого сомнения, скоро объявится в наших краях. Но как и где ее искать?!
Пришел пакет от Шлыкова с копиями донесений, которые он должен был переправить в Варшаву, к французскому резиденту Биньону, моему старому недругу.
Сын аптекаря прислал новую записку, в коей вывел схему работы бюро барона Биньона: под его началом четыре офицера, в подчинении у каждого из них находится по 12 агентов – одни наблюдают на дорогах передвижение войск, другие следят за строительством крепостей, третьи доставляют через границу собранные сведения. При этом у каждого из офицеров была своя особая роль. Вандернот руководил агентурой с территории Австрии, а остальные трое (Романиус, Узембло и Сераковский) занимали должность плац-комендантов пограничных местечек и направляли агентурную деятельность в Прибалтике, Литве и на Украине.
Сведениям этим цены нет! То-то удивится государь!
В пять часов в трактире на Доминиканской я встретился со Станкевичем. Это наш человек, которого я определил работать в дом к аббату Лотреку. С тех пор мы не виделись – он только время от времени присылал донесения, весьма неглупо составленные.
Станкевич подробнейшим образом очертил круг лиц, навещающих аббата, точно описал, дал им характеристики. И вот что он еще рассказал мне.
Сегодня утром в дом аббата Лотрека постучалась молодая нищенка. Балахон, в который она была одета, был весь изодран и покрыт густым слоем пыли, а ноги были разбиты в кровь.
Аббат приказал оставить ее в доме. Нищенку помыли, одели во все чистое, обули и потом завели к аббату. Нищенка оставалась в его покоях часа три, не меньше. И потом аббат Лотрек несколько раз призывал ее к себе.
Уж не беглянка ли Алина эта нищенка? Завтра же с утра наведаюсь к аббату. А если это действительно Алина, то Шлыкову угрожает опасность – его ведь устроили курьером по записке, которую мне удалось вырвать у Алины.
В восьмом часу часу вечера я написал две записки – к Шлыкову и поручику Розену, – приказывая им явиться ко мне наутро к девяти.
Посмотрел текущую корреспонденцию и иду спать. На сердце тяжело, неспокойно, муторно.
Что-то узнаю завтра? Сыщется ли, наконец, Алина Коссаковская? Найдут ли Степана Григорьевича Шлыкова?
