Глядя в лицо Дастина, она словно любовалась своим отражением в его загадочных глазах, в мягкой улыбке насмешливых губ. А он видел перед собой вот это – скучную худобу длинного лица, бледную кожу нездорового сероватого оттенка, крупный, уныло обвисший нос… Черное, глухо застегнутое платье Сандры подчеркивало впалость ее груди и остроту опущенных плеч… Она закрыла глаза и обреченно покинула комнату.
Завтра она откажет ему в визите, сославшись на недомогание. Тем дело и кончится. Не устраивать же, действительно, жалкое представление на теннисном корте…
– Мисс Сандра, эти ракетки подойдут? Я нашел их в кладовой. И еще целый ящик с одеждой и обувью. – Фил кивнул на плетеный ящик, заполненный, как дровами, теннисными ракетками.
– Отнеси все на место, Фил. Мне нездоровится. А когда завтра придет мистер Морис, будь добр, скажи, что я не выхожу, и попроси прощения. Мы поговорим по телефону.
На следующий день Сандра сидела у окна, прислушиваясь к звукам проезжающих автомобилей. У подъезда дома царила тишина, нарушаемая лишь щелканьем ножниц садовника, подстригающего кусты. Ноябрьский день блекло серел в раме бархатных занавесей. Развернув кресло, Сандра собралась задернуть шторы, но задержала в руке шнур: на ее колени упал мягкий, теплый луч.
Сквозь тучи внезапно выглянуло солнце, и вскоре весь небосвод очистился от мрачной дымки, обнажив яркую осеннюю синеву. Внизу зашуршали шины, и пальцы Сандры вцепились в подлокотники. Она застыла, прислушиваясь к голосам в холле. Через минуту в комнату вошел Самуил Шольц.
– Я без доклада, детка, Фил предупредил, что тебе нездоровится. Решил взглянуть и незаметно скрыться, если у тебя нет сил для деловых бесед.
Сандра облегченно вздохнула и улыбнулась, словно избежала какой-то опасности. Полное добродушное лицо Сэма с грустными еврейскими глазами излучало покой и надежность. Он стал частью их семьи, оставшись без жены, когда Сандра была еще малышкой. Теперь у шестидесятилетнего Самуила была совсем маленькая семья, состоящая из старушки-матери, обожающей своего единственного сына, и пуделя Принца, лысеющего, сонного существа.
– Мне хотелось бы поделиться кой-какими соображениями. – Усевшись возле камина, Сэм положил в рот мятную конфетку. – Переговоры о камне идут успешно. Институт Смитсона в Вашингтоне готов уплатить за него восемь миллионов долларов. Это, конечно, копейки в сравнении с его подлинной ценностью. Хотя, как они утверждают, – камень бесценен. Они хотят изучить его ауру и всерьез считают, что трагическая история «бриллианта-убийцы» должна быть прекращена. Ты принесешь его в дар институту, отрекаясь тем самым от всякой связи с камнем. Ведь заперли же австрийцы в музее «черный мерседес», начавший свою траурную историю с застреленного на его сиденьях принца Франца Фердинанда и последовавшей за этим событием первой мировой войны.
