Эбби и Генри смотрели в окно на маленького одинокого мальчика, что-то ищущего под ногами. Брэд Стивенс собирал камни и сердито бросал их в ручей. Он со свирепым лицом сломал длинную ветку, разломил ее на куски, а затем размельчил их на щепки.
– Это несчастный ребенок, Генри, – ласково сказала Эбби. – Мы должны помочь ему. Пока еще не поздно. – Она прокашлялась и пошла к двери.
Мальчик, по-видимому, услышал ее.
К тому времени как Эбби спустилась с крыльца, Брэд Стивенс исчез. Эбби поджидала Кайла у входа в дом. Июньское утро было свежим. Ветер шевелил травы, и они издавали душистый запах.
– Извини, что опоздал, – сказал он. – Гвен надо было вернуться, и я отвез ее на станцию. Брэд останется здесь еще на пару дней. Чем это так пахнет? – спросил он.
Она сорвала несколько листочков.
– Разотри и понюхай. Вот эта серебристая травка – лаванда, зеленая – мята колосовая.
Он вдохнул запах от пальцев.
– Мм, как возбуждает, – сказал он и посмотрел на нее приглашающе.
– Кайл Таннер, тебя все возбуждает. Даже просто свежий воздух.
Она провела его в сад.
– Женщины на востоке прячут лаванду в складки юбок. После того как они выходят из помещения, их присутствие по-прежнему ощущается. Разве это не романтично?
– Вот как? Интересно.
Он пошел за ней по узкой тропинке, слушая дальнейшие разъяснения вполуха.
Отличный объект для съемки, думал он, глядя на ее длинные роскошные волосы, стянутые в густой хвост. Зеленая трикотажная рубашка облегает грудь. Он облизнул губы. День может быть труднее, чем он предполагал. На Эбби были джинсы и ботинки, чтобы уберечь ноги от колючек. Джинсы плотно обтягивали бедра и ягодицы… Кайл не мог отвести от нее взгляд.
Черт возьми, он весь взмок. Вот бы расстегнуть ей джинсы.
«Утихни», – остановил он себя. Эбби действует на него так, что в ушах начинают звучать свадебные колокола. А это для дураков.
Он сосредоточил внимание на своем «Никоне» и сменил объектив. Эбби будет изучать лес, а он ее.
В воздухе пронеслась пара болтающих о чем-то соек и еще какие-то алые и желтые птицы.
Кайл направил объектив на Эбби, легкий туман сделал ее фигуру совсем воздушной. Казалось, что она стала еще более хрупкой, вступив в этот совсем иной мир. У него остановилось дыхание. Она даже не подозревает, как хороша. Похожа на грациозную олениху – дикую и свободную, как все в лесу. На него нахлынула волна чувственности.
Ему не надо заставлять ее позировать. Камера понимает и улавливает ее внутренний мир.
