Стас продолжает злорадно фантазировать.
– Потом ты должна взять тряпочку и начать стирать пыль. С голой попой. Джинсы до колен.
– Так стоят только в туалете, когда подтираются!
– В туалете сидят.
– Ты меня не любишь. Сначала я должна принять душ. Я вчера купила новый гель-ароматизатор. – Она опять игрива. – Он у меня в розовой сумочке.
Стас бормочет:
– Да насрать на твою розовую сумочку, родная…
Бодренько жужжит дальше:
– …И когда ты будешь стирать пыль, отклячивая голую сра… задницу, я навалюсь сзади…
– Идиот! Я не протираю пыль! Я не протираю ее вообще!
– А кто протирает?
– Бабушка и пылесос.
– Это здорово. Когда ты встанешь на колени как пылесос…
– Пылесос мужского рода, кретинчик!
Машины останавливаются, влюбленные выходят.
– Но задница у него все равно женская! – ликует Стас.
Влюбленная Дина надвигается на Стаса, размахивая сумочкой: на голову парня сыплются удары.
Федор Иваныч уж не знает за что хвататься в первую очередь: за голову, за сердце или за жопу в конце-то концов. Заметим, что перед таким трудным выбором находятся и Боня, и Плесень.
– У меня, блять, женская! У него мужская!
Стас бормочет, уворачиваясь:
– Ты сама сказала: пофантазируем?
30
Ночь и дальнейшие постельные утехи протекают в том же шебутном ключе. Пожалели бы старенького Федора Иваныча, плеснули бы валерьянки, прежде чем так громко вопить.
– Я? Не рублю в сексе? Я – не секси? Да кто тебе это сказал?
– Ты еще ни разу… А вот у вас на работе та девушка… Ну, которая пишет и пишет…
– Задолбали вы все этой девушкой! Пусть пишет, раз она такая дура! А я тебе сейчас ЭТО так сделаю, что ты забудешь всех!
– И маму? Это будет так волшебно?
– И маму! Всех забудешь на вершине наслаждения!
– И маму?
– Ты поймешь, что мама здесь ни при чем! Я лучше мамы! Я молодая и интересная, а мама старая и скучная!
Добавляет после паузы:
– Только мне надо сначала прополоскать рот…
Стас предвкушает:
– О-о-о! Сбылись мечты народные…
– Не верь телкам… – бубнит за дверью Федор Иваныч. – Телкам веры нет, будет подстава, Боня знает… Плесень тоже подтвердит…
Какое там! Разве слышит старого друга Стас?
В ванной комнате Дина полощет рот. Она задумалась перед зеркалом.
– Как это мерзко, кстати…
Потрогала скулы почему-то.
– Челюсть, что ли холодеет… Во, как страшно, мама… И противно… Ой, как противно…
В щель с опаской заглядывает Федор Иваныч, привлеченный странными речами девы младой.
«Эх, не к добру все это… Жизнь прожил, знаю… Сколько всего перевидал…»
И прав ведь оказался старый кошак!
