Переводчица разводит руками.
– При вторичном половом осмотре врач, к сожалению, был тоже…
– Наша Рашка-говнорашка, – гневается дедок. – А как вы думали?
– Он запал на ее черный треугольник… Ну и прочее…
Галкина оживляется.
– Это был мой черный треугольник, доча… И тетка эта была я, кажется…
Голос Дины истерично мечется в трубке:
– Это очень серьезно, мама! Оставь свои шутки! Все очень серьезно!
– О-о, понимаю! – восклицает Наташа. – А что сказал врач при третичном осмотре изнасилованного тела?
– Да что он может сказать вообще, этот врач Хулудеев у нас? Всю жизнь пил как сапожник!
– С тех пор он мастурбировал по 8 раз в сутки… Ты понимаешь, что это просто сексуальное чудовище, мама?! Монстр!
– Так что сказал врач?
– Что бабушка подозрительно похорошела. Советская медицина! Чтоб ему так подозрительно похорошеть, идиот!
25
Нет, это не кончится никогда!
В кабинете за компьютером – сисадмин (серьезный мужчина к тридцати), Пална с «мыльницей». Сисадмин открывает снимок.
«Дико хачу…» Ну и так далее, ничего умного, записки сумасшедшего.
Сычев взволнован – протискивается к экрану.
– Ну-ка… Е-мое… Жесть…
Сисадмин посылает снимок на печать. Пална торопится к принтеру.
Сычев шепотом делится с сисадмином сокровенным:
– Моя мечта – тупые сисястые телки… А твоя?
Сисадмин лишь крякает.
Пална протягивает ему распечатку:
– Каковы нравы наших арендаторов? Полюбуйтесь.
Сисадмин молчит, взволнованно ерзает.
– Не хулиганка, а? Не дрянь конченная?
– Вопрос, я бы сказал непростой… – размышляет сисадмин. – А телефона нет?
– Удушила бы гадину! Убила бы незнамо как! Всех позорит, всех! На! – Протягивает распечатку Сычеву. – Даже в руках эту гадость не могу держать!
Торопятся к Николаю Михайловичу.
Николай Михайлович вертит в руках распечатку. Он явно взволнован, что понятно – он современный человек, он самостоятельно принимает решения, неконфликтен, стрессоустойчив, он – душа молодого дружного коллектива.
– Сергей, ну-ка воды мне… Аж в пот бросило…
– Да у меня холодный пот уже два часа на спине, – жалуется Пална. – Какой нелюдью надо быть, чтобы писать такое?
– Телефон не приписала? – волнуется Долгопят.
Сычев ждал этого вопроса.
– Нет. Досконально проверили.
– Жди, телефон! – машет руками Пална. – Она же подлюка, хамка! Она же исподтишка действует!
– Вот и я говорю! – оживляется после стакана воды старший рабочий по зданию. – Оставь телефон, если ты на такое способна, – и делов! Так записки не пишут, правда Серега!
– Ел-палы… Неграмотная…
