За какие-то заслуги Петр I подарил Шафирову поместье под Петербургом, а тот передал земли Тайцу. По имени владельца и стали называть то местечко. После смерти императора его сподвижники впали в немилость, и Тайц с семьей был сослан в Прибалтику, в Себеж.
Вот что рассказал мой однофамилец во время нашей случайной встречи на курорте. На том мы и расстались. Он приглашал меня приехать в Москву, чтобы познакомиться с документами. Но как-то не сложилось, потом началась война, и я так и не встретился больше с этим человеком.
Что же касается родства по материнской линии, то здесь все выглядит более ясно и не менее блистательно. Прослужив в армии тридцать лет, мой прадед Леонтий Боярский основал оружейную мастерскую в доме на углу Садовой улицы и Вознесенского проспекта, достиг похвального искусства в этом деле, изготавливая шпаги, рапиры, кинжалы, кортики, став официальным поставщиком холодного оружия Двора Его Императорского Величества. Во времена революции он лишился и мастерской, и своих запасов оружия, сохранив, правда, тем самым жизнь…
Брат его жены был также очень известной личностью. Речь идет о знаменитом в свое время враче-гинекологе А. М. Шустере, женатом на дочери Митрополита Петербургского и Ладожского, заведующем отделением в Максимилиановской больнице, прожившем долгую жизнь. Он практиковал еще даже тогда, когда я учился в Первом медицинском институте. По его инициативе я также начал заниматься гинекологией, собирал статистический материал по теме лечения последствий криминальных абортов (для диссертации). Война разрушила далеко идущие планы, и пойти по стопам А. М. Шустера мне было не суждено.
Как я вообще оказался в медицинском институте — это отдельная история. Произошло все случайно. Таких случайностей много в жизни человека, и нередко они, как кажется, определяют ее ход. Но в действительности случай лишь подсказывал мне направление движения, а уже дальше требовалось усердие, усердие и еще раз усердие.
В молодости я очень увлекался литературой, участвовал в конкурсах. Одна из моих работ приглянулась С. Я. Маршаку, сотрудничавшему в то время с газетой „Ленинские искры“. С его подачи я стал внештатным корреспондентом „Ленинских искр“ и членом университета юных литераторов, организованного С. Я. Маршаком. Кстати, мой однофамилец-конструктор, о котором я рассказывал, жил в одном доме с Маршаком (после — в Москве), но жизнь развела меня и с тем и с другим. Случай?!
