Сбоку затопотало. Сокрушаясь, что опоздали к началу, через дорогу пробежали ещё четверо с дубинами. Рожи тоскливые, будто любимый конь помер.
— Да! — улыбнулся Сотник, провожая мужиков взглядом. — Великая радость для Русича внести лепту в «благое дело». Ради такого он и еду, и работу бросит.
Извек поторопил Ворона, стараясь поскорей выехать из городища. В последнее время, звуки разора вызывали неизменную оскомину. В памяти всплыл похожий день позапрошлого лета. Тогда Исаакий — глава иудейской общины, приколов на макушку чудную куцую шапочку, пришёл на базар. С дюжиной родственников вышагивал по рядам, выказывая превосходство над прочими людишками. Выбирая товары, замучил всех: долго приглядывался, щупал, перебирал и презрительно морщился над самым добротным.
Под конец затеял долгий торг с Борятой — лучшим бортником Киева. Тот, язык без костей, ловко и смешно отвечал на любые дотошные вопросы. Исаакий уж и нюхал, и пробовал каждый мёд по три раза, но всё одно воротил морду, пока Борята не осерчал и не забрал у него последнюю плошку.
— Ты, уважаемый, уже полведра мёда снюхал! — не выдержал бортник. — Шёл бы домой, а то товар застишь. Да и, не пробуют меды по пять раз, ежели по уму.
Иудей прищурился на Боряту и, поглаживая кошель на толстом брюхе, с издёвкой изрёк любимую присказку:
— Да боже ж мой! Если вы такие умные, то покажите мне ваши деньги!
Ну Борята и показал… Сотник вспомнил красные сопли, забрызгавшие соседние прилавки. Племяннички и братья Исаака бросились было на подмогу, но им на беду случился поблизости новгородский гость Васька Буслаев. Тут-то всё и началось.
Утоптав важных иудеев в перемешанную с мёдом грязь, порешили продолжить разгон на их улице. До кучи припомнили обидки и живущим промеж иудеев хазарам. Пяток зачинщиков, закатав рукава, направились с базара. Прочий народ провожал добрыми напутствиями и шутливыми криками. Извек с Эрзёй неохотно двинулись следом: дело дружинников — не допущать в Киеве излишнего смертоубийства. Погром погромом, а резни учинять не велено.
По пути нагоняли другие охочие до драки. Пока дошли до жидовского квартала, собралось десятка два. Буслаев с Борятой и тремя зачинщиками двинулись, вглубь улицы. Остальные, по пять-шесть человек, рассыпались по ближайшим домам.
Как водится, в начале валили ограды, выгоняли чад и домочадцев. Мужиков, кто ерепенился, подгоняли со двора пинками да затрещинами. Особо ретивым правили спины жердями. Потом запускали под крышу огня и палили со всем добром, окромя вина конечно — питью пропадать негоже. Кто бросался спасать имущество — тех опять же палками, мол, неча лезть под горячую руку.
