— Да будет так! — В голосе мужчины не было ни тени сомнения.
Да где ж эта чертова дверь! Нет, я, конечно, все понимаю, но куда катится мир?! С каких это пор коридоры какого-то банального музтеатра петляют как вдупель пьяная змея?!
Я убью Славку! Нет, я точно убью Славку! Ну, где это видано: пригласил на репетицию, а сам… Не мог, что ли, выйти, встретить, проводить за кулисы?
Боже, как жарко!
Я сняла шубу и, перекинув ее через руку, пошла дальше по коридору. Может встречу кого-нибудь — дорогу спрошу.
На начало репетиции я все равно безнадежно опоздала.
Кровь обагрила линии пентаграмм…
Дверь нашлась. И даже открылась. Когда кто-то с той стороны от души ее толкнул.
Как она мне врезала!
Шуба упала на пол. Голова закружилась, перед глазами замельтешили зеленые бабочки.
Письмена полыхнули алым…
Зажмурившись, я сжала виски, надеясь, что головокружение пройдет. Ой, голова-а-а.
— С прибытием, миледи.
Кто-то осторожно накинул мне чего-то на плечи.
Ась?..
Я осторожно открыла глаза. Лучше бы я этого не делала…
Огромная мрачная зала. Именно зала, комнатой это назвать трудно. Серые стены из грубого, плохо отшлифованного камня. Горящие факелы с трудом разгоняют мрак. Слабое серебристое свечение льется откуда-то снизу.
А передо мной… Ой, мама… Дайте мне веревку и мыло…
Парень, стоявший передо мною, мог заткнуть за пояс всех этих Ди Каприо, Шварцнегеров, Машковых и прочих, как сейчас говорят, секс-символов. Что? Шварцнегер — это из другой оперы? Ну, извините, телевизор редко смотрю!
Высокий, стройный, темноглазый (точный цвет не удалось установить все из-за того же полумрака), с черными, как смоль, чуть вьющимися волосами.
Все, Слава, я тебя больше не люблю.
Стоп-стоп, не, я конечно все понимаю: и мальчик красивый, и вообще — но попала-то я куда?! И чего там мне на плечи накидывали?
Я начала было поворачиваться, пытаясь оглянуться, но была мягко (хотя и уверенно) остановлена:
— Не стоит, миледи.
Это он мне?!
А парень между тем протянул мне тяжелую золотую (пардон, позолоченную. Золотой она бы сколько стоила?!) чашу (откуда только взял?):
— Выпейте, миледи, это восстановит ваши силы после перемещения.
Я осторожно приняла бокал из его рук и опасливо заглянула внутрь. При неверном и жутко давящем на глаза свете факелов, мне удалось разглядеть, что чаша наполнена чем-то темным, густым. Надеюсь, не яд?
— Э… — осторожно начала я. — Простите, а вы ничего не путаете? Я н-не «миледи», и…
Губы парня тронула легкая улыбка. Ой, мяу. Ну нельзя же так. Я ж сейчас покраснею! У меня уже мурашки (если не слоны) по коже побежали.
