— Бен, Андрей у себя? — спросила Снежана.
Блондин пожал плечами и, широко улыбнувшись, кивнул головой вглубь коридора: мол, проверь сама, я не знаю. Еще раз глянув на Бена, Глеб удивился, как такой реликт мог дожить до 96-го года. Впрочем, подумал он, может, просто мода возвращается?
Коридор — как в любой старой коммуналке, Глеб в таких бывал пару раз в жизни. На первой двери Глеб заметил стикер с пятипалым листком и надписью "Legalize it — NOW!" На второй — приклеенная скотчем распечатка: собака сидит перед экраном компьютера, а внизу стандартным Courier написано "В Интернете никто не узнает, что ты @". Что это значит, Глеб не понял.
Комната оказалась крошечной, в углу стоял рюкзак, полный книг, — кажется, разных; на стуле валялась скомканная рубашка, два непарных носка и несколько старых пятидюймовых дискет. На полу — сумка с эмблемой MIT, россыпь трехдюймовок и матрас, рядом с матрасом — недопитая бутылка пива. Поверх не застланной постели в джинсах и майке с книжкой в руках лежал Андрей.
Глеб сразу вспомнил, как выглядела когда-то его собственная комната. Бардак в доме, объяснял он отцу, — признак человека, для которого математические абстракции выше реальности материального мира. Вот Свидригайлов говорил, что бесконечность — это банька с паутиной по углам. Не знаю, пижонил Глеб, счетную или континуальную бесконечность он имел в виду, но в любом случае именно бесконечность — символ математического совершенства. Чем больше видимый хаос, тем ближе ты к совершенству. Отец считал Глебовы рассуждения демагогией, а Таня в самом начале их совместной жизни просто заявила: если дома будет твориться такое, она соберет вещи и уйдет, потому что ее как взрослую женщину бесконечность не интересует, а интересует лишь конечный срок собственной жизни, которую глупо тратить на…
Когда она излагала это, Глеб довольно быстро перестал слушать — как отец переставал слушать его самого, — но слова про конечность жизни ему запомнились. Больше они об этом не спорили. Впрочем, через восемь лет Таня все равно ушла, но привычка поддерживать минимальный порядок осталась.
При виде Снежаны и Глеба Андрей поднялся.
— Привет, — буркнул он. — Типа, извини, что я не того еще.
Он надел носки, поискал глазами кроссовки — те обнаружились в дальнем углу. Потом поднял сумку, и, порывшись, достал контейнер для контактных линз.
— Ну ладно, Андрей — сказала Снежана. — Я пошла.
— Угу, — сказал Андрей, а Глеб с улыбкой кивнул:
