— Вы в вашем «Птюче» еще будете танцевать под диско, помяни мое слово, — пообещал Бен.
Только сейчас Глеб понял, почему одежда Бена показалась ему такой знакомой: все эти клешеные джинсы, широкие воротники, рубашки немыслимых расцветок. Так выглядели поп-идолы времен их общей юности. Видимо, когда-то, лет пятнадцать назад, Бен понял, как должны выглядеть модные люди — и с тех пор не переменил своего мнения.
Его жена стояла чуть в стороне и молча пила свой джин-тоник. Глеб спросил, как дела, и Катя рассказала, что дизайнерская контора, где она работала последний год, вот-вот закроется.
— А почему ты сюда не пойдешь работать? — спросил Глеб.
— О, Вене это не понравится, — с легкой обидой сказала она. — Он невысокого мнения о моих дизайнерских талантах. Он Тимофея любит.
Шварцер негромко беседовал с Арсеном, который то и дело теребил шапочку на затылке. Наверное, Тим уже знает о том, что Маша Русина — это кто-то с канала #xpyctal, подумал Глеб. Злится, небось, чудовищно.
Люди все прибывали. Глеб запомнил сероглазого блондина в черной рубашке и черных джинсах в обтяжку. Его звали Борис Луганский; он с порога начал рассказывать Шаневичу, как на телевидении готовят победу Ельцина:
— Тут самое главное — правильно сделанный новостной ролик.
— Двадцать пятый кадр? — спросил Ося, — Не удивлюсь — ельциноиды и на такое пойдут.
— Нет, все проще. Мне на «Видео-Интернэшнл» на днях объясняли, что надо, скажем, показать речь Зюганова — а фоном тихо, но отчетливо, дать такой мерзкий звук, чтобы вызвать у зрителя раздражение. И дело в шляпе.
— А газетку "Не дай Бог" тоже с твой помощью изготавливают? — Ося взмахнул рукой.
— А что за газета? — вступил Шаневич, на лету поймав опрокинутый Осей стакан.
— О, прекрасный ход, прекрасный, — откликнулся Луганский. — Антикоммунистическая газета, которую делают журналисты «Коммерсанта». Очень, очень смешная.
— Там была подборка писем, — сказал Ося, почесывая бороду. — Якобы от тех, кто за коммунистов. Пишут, что после победы с дерьмократами сделают. Типа кишки вырежут, яйца оторвут, на улицах развесят, ну и так далее.
Глеб поморщился. Как-то о возможной победе коммунистов он всерьез не задумывался. И уж тем более — о возможных казнях. Даже при Брежневе этого не было, куда уж Зюганову.
— Понятно, — продолжал Ося, — что эта коммерсантовская шушера сама все придумала. Но я подумал: а ведь правда, когда победим, мы с авторами этой газеты так и поступим.
— Мы — это кто? — спросил Луганский.
