Когда картина в основном прояснилась, Бушин спросил, можно ли давать предварительные распоряжения частям. Я ответил утвердительно, но добавил, что для окончательного решения нужно собрать командиров полков.
— Желательно знать их мнение. Думаю, что товарищи успели изучить свои участки. Ум — хорошо, два — лучше, а если пять — совсем отлично. Вызовите их к двадцати двум часам.
— Скоро вернутся из полков офицеры штаба. Я послал их уточнить передний край и собрать данные о потерях. Их сообщений будет недостаточно? — спросил Бушин.
— Я хочу говорить с командирами полков. И передайте Модину, пусть доложит на совещании план минных заграждений.
Все разошлись выполнять задания. Остались мы с Копыловым.
— Давайте, Василий Федорович, напишем от имени командования десантных частей обращение к людям.
— Обязательно надо написать, — ответил я.
Мы сели и вместе составили этот небольшой документ.
Поздравляли героических десантников с выполнением задачи по захвату плацдарма на крымском берегу. Призвали ни одного метра не отдавать врагу. Закончили словами: "Слава десантникам-новороссийцам!"
— Хорошо получилось? — спросил Копылов. — По моему, как надо.
— Это прибавит людям храбрости и ответственности. Теперь еще надо во всех подразделениях рассказать о героях штурма. Слышал ли про "высоту Толстова"?
— Еще бы, — ответил Копылов. — В тридцать девятом полку люди о Толстове говорят с большим одобрением. Единодушны — герой.
— Возьми на заметку.
— Мовшович доложил, что Толстов ранен.
— Тяжело?
— Не очень. В руку попало, кость цела. Такой, говорит, отчаянный парнишка. О фашистах спокойно слышать не может. У него отец и брат убиты на фронте…
Дальше говорить помешал полевой телефон.
— Двадцатый слушает, — взял я трубку.
— Докладывает двадцать третий, — раздался голос Ковешникова, — я забыл доложить вам о трофеях…
— Хорошо, я уже знаю. В двадцать два часа жду к себе.
В капонир зашел невысокого роста стройный офицер:
— Товарищ комдив! Майор Клинковский по вашему приказанию прибыл.
На нем была грязная рваная куртка. Повязка на лбу. Я крепко пожал ему руку и поблагодарил за боевые успехи. Он застенчиво извинился, что не по форме одет.
— Ничего, майор, зато по форме воевали!.. А это что?
— Немного царапнуло.
Со знанием дела Клинковский докладывал, какой противник атаковал сегодня и что представляет собой местность южнее Эльтигена. На этом участке плацдарма десантники встретились с 3-м батальоном 282-го немецкого полка. На берегу трупы убитых солдат из восьмой роты, а в районе школы — из девятой роты этого полка. Майор говорил, что немцы дрались с ожесточением. Десант несомненно застал их врасплох. Не верили, что мы будем действовать в шторм. Но они быстро оправились и дрались упорно. Мне понравилось, что майор может трезво судить о противнике. По этому признаку всегда узнаешь опытного человека, действительно военного человека. Рубеж, занятый подразделениями полка, Клинковский оценивал здраво: малоподходящий для обороны. От южной окраины поселка местность все время идет на подъем, вплоть до коммуны «Инициатива».
