Джош всё ещё не соглашался с сыном, хотя на его лице появилось сомнение.
— Ты взял его в свой дом, поверил в силу его характера и возможность справиться с проблемами, начав с самого себя. Теперь, когда ты потерял отца, только узнав его, в тебе говорит некто другой, не похожий на Фостана старшего, человек. Прости, пап, но дети тоже взрослые люди, живущие своей жизнью.
— Вольные птицы, — проговорил Джош. — Да, ты, наверное, прав. Обещаю, я не буду тревожить Виктора, но мне тоже нужно побыть одному.
Похлопав сына по плечу, Джош покинул дом, освобождаясь от лишнего груза скорбных эмоций наполнявших пространство города.
Увидев у ворот кемпинга машину Майкла, мужчина обрадовался, что сможет отвлечься от грусти, заполнявшей его сознание. По сидящей на крыше вороне, Джош определил, в каком бунгало искать прибывших брата с сестрой. Почувствовав приближение человека, ослепшая в темноте птица приветливо каркнула, получив негромкий ответ. Предупредительно постучав, Джош увидел в открывшейся двери лицо Виктора.
— Я обещал Алексу, что не буду тебя тревожить, — оправдываясь, произнёс мужчина.
— Мистер Фостан, всё нормально, — ответил юноша, проходя внутрь. — Я рассказал Эмили и Майку об экспертизе.
Поприветствовав молодых людей, Джош услышал мнение девушки:
— Закрутила, Сьюзан, ничего не скажешь…
— Давайте не будем расстраиваться, — посоветовал мужчина. — Лучше расскажите, с какими новостями вы приехали.
Выслушав отчёт Эмили о последнем дне перед отъездом в Бэйвиль, Джош, как и адвокат, пожурил Майкла за опрометчивый поступок, притом, отметив, что инициатива не была лишена смысла. Убедившись, что время позволяет нарушить этикет лишь немного, Джош поспешил связаться с Маем и поделиться своими соображениями о дальнейшем ходе дела. Время до назначенного заседания позволяло действовать не торопясь.
После встречи с белокурым спортсменом, Боб Сарански заинтересовался вопросами, услышанными в машине Майкла. Парнишка стал внимательнее слушать о чём говорит мать, но спросить Сьюзан, что она имела в виду под наследием древнего рода не решался. Взрослеющий подросток давно приспособился к отношениям с матерью, занятой своей карьерой: дежурных «хорошо, мама», «да, мама» и «конечно, мама», было достаточно, чтобы получить относительную свободу и независимость. Вовремя выполненные поручения, порядок в собственной комнате и хорошие оценки в школе сделали Боба любимым сыном. Другое дело, были визиты к бабушке, относившейся к внуку как к взрослому, хоть ещё и очень молодому человеку. Внук помогал Клаудии в общественных делах и решил спросить именно её, что значат все эти разговоры о наследстве.
