Здесь мне часто приходит в голову мысль, что термин «цивилизация» лучше всего применить к определенному периоду в жизни народа, расы, соответствующему зрелости в жизни отдельного человека. К этому периоду приближается всякая человеческая культура, и многие народы его достигают. Возможно, она проявляется в настроении расы, в ее духе, в том чувстве покоя, какое может охватывать расу после веков усилий, и в таких моральных качествах, какие, быть может, совместимы лишь с существованием, в котором конкуренция и внутренняя борьба уже исчезли. Дабы дать этой цивилизации определение через ее материальные достижения, можно сказать, что раса, народ стали цивилизованными, сделав все, что могли, при тех ресурсах, которые отпустила им окружающая среда. По крайней мере можно попытаться определить состояние умов и обычаев, отражающих эти материальные достижения. Я сказал бы, что цивилизацию определяют обычаи, и только причину, или главный фактор, создающий ее, следует искать в материальных достижениях.
* * *
Пятница, 9 октября. Был серый рассвет, когда я проснулся в комнате, наполненной отраженным от земли светом белого мира за окном и дымом захлебывающейся печной трубы. Ветер юго-западный. Саламина разожгла примус, но так как пришлось держать дверь открытой, чтобы не задохнуться, то в комнате был ледяной холод. Она зажгла второй примус, который я на всякий случай налил с вечера. Вскоре мы смогли закрыть двери, и в комнате стало тепло. После кофе принялся за работу. Нужно было сделать три звена железных труб для печи малого диаметра, два колена для нее же, железную плиту с отверстием и переходником для трубы большого диаметра. Я вызвал Дукаяка. Он, Тобиас и я работали до полудня, затем развели настоящий огонь в печи и смотрели, как на божественное чудо, что дым выходит из трубы, а не входит в нее. Теперь я могу считать, что мои неприятности с печной трубой кончились.
После, днем, писал картину — в доме. Моя сеть на белуху почти готова. Они могут выехать с ней завтра.
"Наука об обществе", которую сегодня вечером опять читаю, становится все хуже и хуже. Я нахожусь в положении тех людей, которые вынуждены прибегнуть к чтению, чтобы заняться чем-нибудь, и читают все, что им удается достать. Келлер теперь изобличен — он особый тип старомодного дурака. Для него социализм и вообще все, что покушается на святость капитализма, как красная тряпка для быка. И автор выставляет капитал в виде страдальца, на которого нападают, а затем посвящает ряд страниц доказательству того, что он необходим. Вот дурак! Больше не буду о нем говорить.
