– Ляг рядом, – сказала она, откидывая легкое одеяло и отодвигаясь на край кровати. – Мне так не хочется оставаться одной.
Ричард с видимой неохотой перелез через нее и набросил на себя одеяло. Эллен положила голову на его плечо и закрыла глаза.
– Тебе лучше? – спросил он. Девушка улыбнулась и ответила:
– Намного лучше.
Ричард задул свечу.
– Тогда постарайся уснуть. Я встану рано, нужно ехать в Уайтхолл, уладить кое-какие дела.
Эллен вздохнула и прижалась к Ричарду. Его тихое, мерное дыхание действовало на нее успокаивающе, но заснуть она все равно не смогла.
Помимо своей воли она вдруг вспомнила Кэвина Меррика, того самого незнакомца, встреченного в театре. Вот уже две недели он засыпал ее подарками. Некоторые из них стоили огромных денег, другие были дешевы, но в то же время волнующе прелестны и трогательны. Каждый день Эллен получала от Меррика то корзину апельсинов, то просто скромный полевой цветок, то пару бриллиантовых сережек. Раньше ей тоже делали подарки, но она всегда возвращала их. Но Кэвина ей не хотелось обижать отказом, и Эллен сама не знала почему. И сережки, и ожерелье, и прелестную китайскую вазу она хранила в ящике тумбочки у своей постели. Экзотическими фруктами и сладостями она делилась с другими актерами и актрисами.
«Почему я принимаю его подарки?» – думала Эллен, вслушиваясь в дыхание спящего Ричарда. Не раз она хотела вернуть их, но знала, что никогда не сделает этого. Было и в этих подарках, и в этом мужчине нечто такое, что волновало ее, что наполняло ее сердце необъяснимым сладким трепетом. Даже мысль о Меррике была для Эллен томительно-приятной. Она любила Ричарда за трогательную заботу, которой он окружил ее, но в этой любви не было и капли того волнения, которое в ней вызывал Кэвин.
С каждым подарком приходила записка: «Прошу вас хотя бы один раз поужинать со мной», вызывавшая у Эллен приятное волнение в груди и одновременно страх.
«Но что в том плохого? – думала она, повернувшись на бок и прижимаясь спиной к Ричарду. – Просто поужинать – и все. Нет, этим я обижу Ричарда, а я не должна обижать его. Но он же хочет, чтобы я была счастлива, он сам много раз говорил мне об этом».
Эллен приподняла голову и поправила подушку. «Нет, я не могу принять приглашение Кэвина, не могу предать Ричарда. Но разве я не совершаю предательства уже сейчас? Почему я ничего не говорю Ричарду о Кэвине? – в который раз спрашивала себя Эллен и тут же отвечала: – А с какой стати? Зачем мне волновать его из-за какого-то поклонника?» Она попыталась успокоиться и уснуть, но внезапно страшная мысль пронзила ее сознание: «Хант, он здесь, в Лондоне. Поэтому мне еще рано думать о выходе в свет», – она тяжело вздохнула. Ей хотелось иметь мужа, детей, но Ричард постоянно говорил, что еще не пришло время устраивать свою жизнь. «Время, на все нужно время», – повторяла Эллен.
