Струге стало скучно. Одно присутствие этого человека подавляло в нем всякую возможность радоваться жизни. Даже желание посмотреть столицу, в которой он не был уже несколько лет, улетучилось и не возвращалось. Спихнув с кровати журнал, он расплылся щекой по подушке и нажал на пульт телевизора. Эдвард Радзинский с очередной историей…
«…– И тогда государь император Александр, получив от Бонапарта письмо, воскликнул: «Славься, Россия, мы в мире!»…»
– Черт!.. – Антон подскочил на диване, словно ужаленный змеей.
– Господи боже… – запричитал Бутурлин, – Струге, вы дадите мне сегодня изучить хоть одно из постановлений?!
– Какие могут быть постановления? – отмахнулся тот. – Я письмо Выходцеву забыл отдать…
Поправив на распухшем носу изувеченные очки, Бутурлин даже не удостоил его ответом. Он считал Струге окончательно потерявшим как рассудок, так и свой статус. Ровно через один час и сорок минут, когда постановление было изучено и в нем были подчеркнуты карандашом нужные мысли, судья отложил сборник в сторону.
– Какое письмо, Струге?
В дверь постучали.
Глядя на то, как Антон быстро соображает – где самое надежное место в этом номере, Иван Николаевич спокойно заметил:
– Они бы не стучались. Войдите!
Дверь приотворилась, и на пороге появился среднего роста человек лет сорока. Короткая стрижка с едва различимой в светлых волосах сединой, подчеркнутая аккуратность даже в столь скромном облачении, как рубашка с костюмными брюками, и до блеска сияющие летние черные туфли выдавали в нем человека педантичного и… В руках он держал бутылку коньяка «Арарат». Значит, и общительного, не чурающегося благородных напитков. Судя по обволакивающему его коньячному аромату, некоторое количество этого великолепного спиртного он уже принял. И это несмотря на то, что бутылка была не почата.
– Я прошу прощения. Будучи волею судеб заброшенным в центр цивилизации из глубины России, я чувствую себя несколько скованно. Я не ошибусь, если предположу, что вы – представители класса судей?
Незваный гость был адвокатом Злобиным. Он был, по его словам, хорошо известен в столичных кругах. Однако Струге и его коллега слышали эту фамилию впервые в жизни.
– Ну и что? – беззлобно рассмеялся Злобин. – Я вот о вас никогда не слышал, однако верю в то, что вы – достойные люди. А посему прошу вас разделить со мной этот сосуд. Знаете, так тоскливо в гостинице по вечерам…
Он, как и Струге, прибыл в Москву в командировку. Коллегия адвокатов Свердловской области отправила преуспевающего юриста за тем же уловом, за коим прибыли и хозяева номера 1024. Для изучения практики работы судов и новых постановлений и решений. Понятно, что ни на какие установочные лекции, типа той, которую посетил Бутурлин, Злобин ходить не собирался. Он намеревался прибыть в академию тогда, когда начнется непосредственно начитка новых тем. Именно по этой причине он прибыл не вчера вечером, а сегодня днем. Это же обстоятельство плюс внезапное одиночество заставили мэтра немного взгрустнуть и пропустить пару рюмок в соседнем с гостиницей кафе. Напротив выхода из станции метро «Проспект Вернадского». Понимая, что нужно с кем-то познакомиться, иначе настроение испортится совсем, Злобин Марат Михайлович вынул из дорожной сумки «дежурную» бутылку «Арарата» и направился в ближайший номер. Ближайшим с его, 1022-м, оказался номер 1024-й. Его неожиданное появление перед Струге и Бутурлиным объяснялось лишь этим.
