Антон дотянулся до телефона. Впервые за все время работы судьей он тревожил в выходной день и секретаря суда, и его председателя.
– Прошу прощения за звонок, Николай Сергеевич, – твердым голосом поприветствовал начальника Струге. – Но без нужды я вас бы не беспокоил. У меня внештатная ситуация. Если вы еще не в курсе...
– В курсе, в курсе, Антон Павлович, – мягко перебил его председатель. – Что же там такое произошло? Надеюсь, ничего серьезного?
– А говорите, что в курсе! – усмехнулся одними губами Антон. – Ничего серьезного – в этом вы правы. Но неделю мне придется поболеть. Я сейчас собираюсь в поликлинику.
– Сотрясения нет? А как же завтрашний процесс по делу Артемова и Саитгалина? Опять откладывать?
– Шесть раз его откладывали не по моей вине. Думаю, что один раз можно отложить и по моей инициативе. Тем более что это связано со здоровьем. И тем более что придется отложить не только этот процесс, а еще несколько. А адвокаты Артемова и Саитгалина будут только рады.
– Надеюсь, вы никуда не собираетесь уезжать в течение этой недели? Если куда-то отправитесь – я должен знать, где вас искать.
– А разве я говорил, что мне нужна неделя?.. Кажется, нет. – Антон был удивлен.
– Но вы ведь не собираетесь отсутствовать дольше?
Острый слух Струге мгновенно уловил ложные нотки в голосе Заруцкого. Что-то неприятное, вязкое и потому пугающее перемешалось в этой простой на первый взгляд фразе: «Я должен знать, где вас искать...»
«А зачем меня искать, если я не потерялся?» – где чувства бессильны, вступает в действие логика. Струге был из тех, кто в минуты сомнений имеет привычку перепроверяться. Срабатывает «автомат» – чувство самосохранения.
– Если меня не будет дома, то я либо в больнице, либо у знакомого психотерапевта. Улица Волжская, дом семь, квартира двадцать четыре. Вы запишите, я сейчас повторю.
Антон произнес последнюю фразу, организовывая «проверку» в «проверке». Называя первый пришедший на ум адрес в Центральном районе, он очень хорошо слышал в телефонной трубке шорох бумаги. А ответ Заруцкого затянулся на ту долю секунды, чтобы Антон понял – председатель стал писать адрес с того момента, как Струге его назвал. Тем не менее Антон услышал:
– Зачем мне записывать? Если будете уезжать – просто позвоните.
– Если я управлюсь со своим недугом быстро, то сразу выйду. В любом случае я буду стремиться к этому.
Разговор окончен. А вместе с ним окончено все, что шесть лет связывало его убеждениями по рукам и ногам, то, что раньше тяготило, а потом выработалось в устойчивую привычку.
